ак будто боялся что-то испортить. Он всё ещё не мог понять, зачем она его пригласила. Может, это какая-то очередная игра или насмешка? В его голове роились сотни мыслей, но никто никогда не заставлял его чувствовать себя настолько уязвимым.Фелисити вернулась через несколько минут с подносом, на котором стояли два стакана сока и тарелка с нарезанными фруктами. Она поставила поднос на журнальный столик и села напротив.— Знаешь, я вот что подумала, — начала она, отпивая сок и подбросив дольку мандарина в рот. — Ты вроде как привык быть один, и это понятно. Но мне кажется, что никто не заслуживает такой изоляции, как у тебя. Ты вроде как сам себя запер в этом коконе и никого не пускаешь внутрь. Почему?Джодар вздохнул. Разговоры на такие темы его раздражали, но в то же время он чувствовал, что Фелисити действительно интересует ответ.— Я не запирался. Просто... люди такие, какие есть, — пробормотал он, стараясь не смотреть ей в глаза. — Они не заботятся о других, если им это не выгодно. Вот и всё.— Не скажу, что ты совсем не прав, — задумчиво кивнула она. — Но ты ведь и не пытался узнать тех, кто вокруг тебя. Может, среди них есть те, кто хотел бы быть рядом с тобой, но ты всех отталкиваешь. Например, великолепная – я. Почему ты сразу решил, что я поступаю так из какой-то выгоды?Джодар задумался. Её слова цепляли, хотя он и не хотел этого признавать. Атмосфера стала сильно закаляться, отчего ему становилось труднее дышать. — Я не знаю... — тихо ответил он, глядя на свои руки. — Просто так привык. Всегда думал, что если быть одному, то никто не сможет причинить боль. И всегда будет так, ведь я дожил так до этого времени. Я не стану рисковать своей нынешней жизнью, хоть и на это неприятно смотреть. Фелисити вздохнула и, наклонившись вперёд, посмотрела ему прямо в глаза.— Иногда риск того, что тебя могут ранить, стоит того, чтобы найти кого-то, кто будет рядом. И я не говорю о чём-то великом наподобие любви, просто о дружбе. Это ведь не так страшно, как тебе кажется, — она улыбнулась, но на этот раз в её глазах был не озорной огонёк, а тёплое понимание. — Ты просто должен поверить в это чудо и поддаться искушению. Джодар почувствовал, как комок в горле мешает ему ответить. Он был не готов к этому. Ему всегда казалось, что он справляется лучше всего, когда один. Но теперь, рядом с этой странной и неугомонной девушкой, он начинал сомневаться.— Знаешь, — наконец сказал он, — может, ты и права. Но это сложно объяснить. Мне не привыкнуть к тому, что кто-то может просто так быть рядом.— Не переживай. Привыкнешь, — с уверенностью сказала Фелисити, откидываясь на спинку дивана. — Мы с тобой разные, но в этом и весь смысл. Ты увидишь, что жизнь не так уж и плоха, если у тебя есть хотя бы один человек, на которого можно положиться.— Положиться? — слегка раздражённо спросил он, словно это было чём-то неприятным. — Хочешь сказать, чтобы я положился и верил в кого-то?— Именно. И давай начнём прямо с сегодняшнего дня. Мы с тобой не просто одноклассники, а друзья, хочешь ты этого или нет. И это не обсуждается, понял друг мой? И когда тебе нужна будет помощь или просто захочется поговорить — ты знаешь, где меня найти, — уверенно произнесла она и игриво улыбнулась. — Я постараюсь быть постоянно рядом, конечно кроме комнат для мужских дел.Джодар ничего не ответил. Для него эти слова звучали странно, почти нереально. Но в глубине души он почувствовал лёгкое тепло, что-то, что он давно не испытывал — искру доверия. Но принимать это никак не хотел, душевные раны были очень глубокими, чтобы легко согласиться на всë это. После того, как красноволосая произнесла свои слова, наступила долгая пауза. Джодар не знал, как реагировать, его мысли путались. Всё происходящее казалось ему абсурдным — разве люди вот так просто предлагают дружбу? Обычно, когда кто-то приближался к нему, это заканчивалось либо насмешками, либо жалостью.Фелисити же не выглядела как та, кто пыталась его обмануть или манипулировать. Её энергия и решительность сбивали его с толку. Он никак не мог понять, почему она так настойчиво старалась быть рядом.— Ладно, — наконец, выдавил он, опуская взгляд на пол. — Я не знаю, как это делается... быть другом, я имею в виду.Фелисити снова улыбнулась, но на этот раз мягко, без своей обычной игривости.— Не беспокойся. В этом нет никакой сложной науки. Всё начнётся с того, что ты просто перестанешь меня избегать. И если что-то пойдет не так, я тебе подскажу, — она сделала паузу и посмотрела на него с подбадривающей улыбкой. — А теперь, раз уж мы это обсудили, может, расскажешь что-то о себе?Джодар немного замялся. Он не привык говорить о себе, тем более кому-то, кто настолько активно интересовался им.— Ну... Я не знаю, что тебе рассказать, — произнёс он, нервно теребя рукав своей рубашки. — Я рисую, как ты, уже поняла. Это единственное, что помогает мне справляться со всем.Фелисити кивнула, явно заинтересованная.— Рисуешь, значит? Круто! А что ты любишь рисовать?— Всё, что приходит в голову, — честно ответил Джодар. — Обычно это что-то тёмное... или то, что показывает, как я вижу мир.Фелисити цокнула языком по несколько раз:— Вот как. А покажешь как-нибудь свои работы?Джодар на мгновение застыл, не зная, как на это реагировать. Никто из его одноклассников никогда не проявлял интереса к его рисункам. Они, скорее, пугали их или заставляли смеяться.— Может... когда-нибудь, — уклончиво ответил он. — Если ты не будешь смеяться.— Обещаю, что не буду, — ответила Фелисити, подняв руку, словно давала клятву. — Я сама иногда занимаюсь творчеством, так что мне интересно посмотреть, как это у тебя получается.Он кивнул, удивлённо отметив, что разговор с ней не приносит того дискомфорта, который он привык ощущать в общении с другими. Фелисити, казалось, искренне хотела узнать его лучше, и это сбивало его с толку, но одновременно вызывало чувство лёгкого облегчения.— Ладно, — продолжила она, переводя тему. — Ты, наверное, голоден? Я точно знаю, что после школы всегда хочется есть.Не дождавшись ответа, Фелисити быстро встала и направилась в сторону кухни.— Подожди тут, я сейчас что-нибудь приготовлю!Джодар остался один в гостиной, осматриваясь по сторонам. Он всё ещё не мог привыкнуть к обстановке: богатая мебель, дорогие картины на стенах, необычные безделушки на полках. Всё здесь казалось таким чуждым и недостижимым для него, человека, который вырос в совершенно других условиях.Его взгляд задержался на одной из картин. На ней была изображена девушка с длинными красными волосами, стоящая у окна и смотрящая на ночное небо. Эта картина показалась ему странно знакомой, словно он уже видел что-то подобное в своих мыслях.«Интересно, Фелисити сама выбрала эту картину?» — мелькнула у него мысль. Он встал и подошёл поближе, чтобы рассмотреть её детали. В этой работе было что-то тёмное, меланхоличное, что перекликалось с его собственными мыслями.— Нравится? — раздался голос Фелисити за его спиной.Джодар обернулся. Она стояла в дверях с двумя тарелками, на которых был простой, но вкусно выглядящий сэндвич.— Я её сама нарисовала пару лет назад, — продолжила она, протягивая ему одну из тарелок. — Это мой первый серьёзный рисунок.Он удивлённо взглянул на неё.— Ты рисуешь в таком стиле?!— Ну да. Конечно, не так часто, как раньше. Но это мой способ выразить то, что я чувствую. Как и у тебя, наверное.Джодар кивнул, беря сэндвич. Он чувствовал, как между ними постепенно образовывалось некое понимание, как будто они наконец-то нашли что-то общее.— Спасибо, — коротко сказал он, садясь обратно на диван.— Не за что, — ответила Фелисити, усаживаясь рядом. — И давай договоримся: с этого момента ты больше не одинок. Теперь у тебя есть хотя бы один друг, на которого ты можешь положиться.Она улыбнулась, и на этот раз её улыбка показалась ему настоящей и искренней.Встреча с Фелисити очень сильно пошатнула мировозрение Блюхенда. Вся атмосфера и еë слова как неожиданное тепло, лёгкий проблеск света накрыло его, которое он видит впервые за долгое время. Этот свет не слепит, а скорее смущает его, пробуждая в нём страх — словно хрупкий лёд под его ногами может вот-вот треснуть. Её действия вызывают у него противоречия: он как будто стоял перед зеркалом, которое внезапно отражает не привычные ему тени, а чужие, яркие и непонятные образы. Он не знает, как реагировать — его привычный мир одиночества и закрытости потревожен, словно ветер разбросал давно запертую книгу воспоминаний.Его разум наполнился внутренними конфликтами: как пустая комната, где стены слишком близко друг к другу, а мысли, как эхо, бесконечно возвращаются, повторяя один и тот же вопрос: "Зачем это всё? Почему она?".Джодар сидел на диване, ощущая в груди тугую тяжесть, словно внутри него клубился туман, заполняя всё пространство и не оставляя места для света. Он пытался понять, почему так реагирует на Фелисити, почему её простые жесты кажутся ему такими значительными. Внутри него, как завязанный узел, смешивались страх и интерес, тревога и удивление. Это была странная, почти болезненная комбинация чувств — словно кто-то внезапно вломился в его внутренний мир, который он так тщательно охранял.Фелисити была как яркий огонь в ночи. Не тот, что согревает, а тот, что пугает своей силой и непредсказуемостью. Он привык к темноте и холодной изоляции, которые, хоть и были болезненны, всё же были знакомыми. А этот огонь был чужим, и Джодар не з