она стояла одна, разговаривая с кем-то из подружек. Её смех был заразителен, но Джодар, собрав всю свою решимость, сделал шаг вперёд. Джодар стоял перед Фелисити, его сердце билось как молоток, а в груди была пустота, которую невозможно было заполнить. Он знал, что этот момент был решающим, что его признание изменит всё, но не так, как он ожидал. Его пальцы сжали плечо Фелисити, пытаясь найти в себе хоть немного уверенности. Он обнял её взглядом и почти сожрал слова, но стиснул зубы и сказал: — Фелисити, я... я не могу больше молчать. Я чувствую что-то большее, чем просто дружбу. Мне… мне важно, чтобы ты это знала. Я... я влюблён в тебя. На мгновение воздух вокруг них будто застыл. Джодар почувствовал, как тяжело ему дышать. Его слова висели в воздухе, а его взгляд не мог оторваться от её лица, ожидая, что вот-вот она ответит, хотя бы не так жестоко. Но, вместо того чтобы ответить с удивлением или смущением, Фелисити внезапно рассмеялась. Смех был громким, беззастенчивым, и таким холодным, что Джодар почувствовал, как его внутренние стены начали рушиться. — О, Джодар! Ты… ты серьёзно? Ты влюблён в меня? — Фелисити едва сдерживала смех, её губы искривились в издевательской усмешке. — Ты что, вообще с ума сошёл? Ну и чушь! Джодар замер, не в силах в это поверить. Его собственные слова стали для него как тяжёлые камни, а её смех — будто удар молота по голове. Он почувствовал, как его лицо горит от стыда. Его пальцы скользнули по её плечу, как если бы он вдруг осознал, что его прикосновение оскверняет её. Он не знал, что делать с этой болью, что растекалась внутри. Его горло сжалось, но он всё равно остался стоять. Но Фелисити не остановилась. — Ты влюблён в меня, — снова повторила она, растягивая слова, как будто наслаждаясь его мучениями. — Слушай, Джодар, это просто смешно. Ты на самом деле думаешь, что я когда-нибудь буду с тобой? Ты даже не представляешь, сколько мне нужно пройти, чтобы хоть на минуту тебе внимание уделить. Её слова были как плети, оплетавшие его в клетку из стыда и унижения. Джодар ощущал, как его лицо тускнеет, а глаза начинают слезиться. Он опустил голову, пытаясь скрыться от её взгляда. Он не мог смотреть ей в лицо. Его мысли в тот момент метались. «Почему я так глуп? Почему я надеялся? Что заставило меня думать, что я когда-нибудь буду важен для неё?» Все эти мысли словно стреляли по нему как пули. Фелисити шагнула ближе, поднимая его голову за подбородок так, что он был вынужден снова смотреть на неё. Но теперь её взгляд был полон презрения. — Я не могу с тобой быть, ты же такой... слабый. — Она произнесла это с таким отвращением, что Джодар почувствовал, как его внутренности сжимаются в комок. — Ты думаешь, что я буду тратить своё время на какого-то застенчивого невротика? Ты мне не интересен, Джодар. Ты — просто ничтожество, которое ходит вокруг, и вот такие вот странные мысли в голове носит. Он застыл, как будто его лишили всех сил. Он не знал, как реагировать. Всё, что он чувствовал, это пустота. Пустота, которая с каждым её словом становилась всё больше. — Ты просто смешной, — добавила она, наклоняясь ближе и шепча ему на ухо, будто злорадствуя. — Ты даже не стоишь того, чтобы я тратила на тебя хотя бы пару секунд. Я даже не буду делать вид, что могу быть с кем-то, как ты. Её слова звучали как приговор. Он не мог сдержать слёз, но и не мог поверить, что это происходило с ним. Но Фелисити продолжала, будто наслаждаясь его страданиями. — Тебе нужно было понять, что ты — просто игрушка в моих руках. Игрушка для развлечения. И вот теперь, когда ты признался мне, я могу тебя отбросить так же, как и всё остальное. У меня есть Брюс, и ты не дотягиваешь даже до его уровня. — Она подняла руку, указывая на Брюса Вескотта, стоявшего неподалёку, и с ухмылкой добавила: — Вот с ним мне было бы гораздо интересней, чем с таким, как ты. Джодар почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он не знал, что с собой делать. Фелисити не просто отказалась от него. Она публично разрушила его, сделала из него объект насмешки, и её издевательства касались не только его чувств, но и всего, что он когда-либо думал о себе. Все вокруг начали смеяться. Смех был громким, оглушительным, он эхом отдавался в голове Джодара. Он видел, как его одноклассники подшучивают над ним, как кто-то из девушек недовольно шепчет подруге. «Ну и дебил, — слышал он, — что за идиот вообще влюбился в неё?» Их смех проникал ему в душу, режущий и болезненный. Джодар почувствовал, как его внутренний мир рушится, и ничего не мог с этим поделать. Фелисити, тем временем, совершенно спокойно, словно ничего не произошло, приняла из рук Брюса сумку и снова обратилась к Джодару с дерзкой ухмылкой. — Ну что, Джодар? Ты всё ещё думаешь, что я когда-то буду с тобой? — она с легкостью перевела взгляд на его руки, как будто впервые заметив их. — Нет, мне не нужно твоё прикосновение. Я даже не буду прикасаться к тебе. — С этими словами она достала антисептик и, не торопясь, начала обрабатывать руки, поглядывая на него с ехидной усмешкой. — Ненавижу, когда люди такие… грязные. Ты точно заразишь меня своей слабостью. Когда она закончила, она закрыла флакон с антисептиком, бросила ещё один взгляд на Джодара и, хохоча, шагнула к Брюсу. Он с улыбкой подхватил её руку, и вместе они направились к выходу. Фелисити даже не удосужилась подождать, пока Джодар соберёт свою сломленную душу. На глазах у всего класса, она ушла с ним, оставив Джодара стоять в коридоре. Он не мог двинуться с места. Он был как вкопанный, в состоянии шока, не в силах осознать, что только что произошло. Он чувствовал, как его сердце разрывается, а все его чувства сжимаются в комок. Смех вокруг него казался бесконечным, и ему казалось, что весь мир теперь знает, что он был отвергнут, унижен и предан. Джодар стоял, как парализованный, не в силах сдвинуться с места. Смех, который буквально отрывал его от реальности, продолжал звучать в ушах, но он уже не мог его воспринимать. В его голове звучала только одна мысль: «Как я мог быть таким глупым?» Он пытался сглотнуть комок в горле, но тот только давил, не давая ему дышать. Его пальцы сжали кольца на запястье, пытаясь хоть как-то успокоиться, но руки были мокрыми от пота. Внутри него все бурлило, голова была переполнена мыслями, но ни одна из них не могла встать в строй, чтобы дать хоть какое-то объяснение тому, что только что произошло. Он не понимал, что с ним случилось. Это было как плохой сон, из которого не просыпаешься. Почему? — только и мог он думать. — Почему она так со мной поступила? Почему я верил в это? Почему я не отпустил её раньше? Но ответов не было. Каждый взгляд на её уходящую фигуру, на её руку, которую Брюс с улыбкой подхватил, разрывал его все сильнее. Это было как нож в спину, как будто весь мир повернулся против него. Он даже не заметил, как несколько человек прошли мимо, останавливаясь, чтобы шептать друг другу что-то насмешливое, указывая на него. Но для Джодара всё было как в тумане. Все эти люди теперь не существовали. Его мир сжался до одного-единственного человека — Фелисити. Он смотрел на неё, как она удалялась, её смех всё ещё раздавался в ушах, как будто она не оставляла ему ни малейшего шанса на что-то другое. Он думал, что его признание будет каким-то образом изменять их отношения, но вместо этого он стал для неё объектом для насмешек и презрения. Слезы отчаяния подступали к глазам, но Джодар не хотел их выпускать. Он не хотел показывать свою слабость. Он был настолько уязвим, что даже не знал, как выдержать этот удар. Он чувствовал, как его сердце постепенно превращается в камень, а весь мир с каждым шагом Фелисити теряет свои краски. Он хотел крикнуть, что она не права, что он не заслуживает этого, что он — не такой. Он хотел доказать себе, что может быть сильным, что может выжить после такого унижения, но внутри него не оставалось ни сил, ни желания. Его сознание было охвачено полным хаосом. Он не мог думать, не мог действовать. Проходили минуты, которые для него растягивались в вечность. Джодар всё ещё стоял, беспомощно уставившись на дверь, через которую она исчезла. Окружающие, видя его в таком состоянии, начали с любопытством оглядываться, некоторые шептались, но никто не осмеливался подойти. Может, они сами чувствовали, что произошло нечто большее, чем просто момент стыда. — Ты слышал? — прошептала одна из девушек. — Он влюблён в Фелисити. Смешно, правда? — Ну и что, она ему? Она же с Брюсом ходит. — Ответила другая, и смех снова пробежался по коридору, как волна. Но Джодар больше не мог воспринимать их. Он не слышал, не видел, не чувствовал. Всё, что он мог, это стоять. Его мысли беспорядочно метались в разные стороны, пытаясь найти какую-то причину, оправдание, объяснение, почему он всё это терпел. Он думал о том, что его признание не должно было быть таким мучительным. Он хотел, чтобы это принесло облегчение, а вместо этого он почувствовал себя потерянным, ненужным. Он пытался вспомнить, когда впервые почувствовал эту привязанность к Фелисити. Вспоминал, как она смеялась, как смотрела на него с тем взглядом, который заставлял его сердце биться быстрее. Но теперь, в этот момент, вся та яркая, казавшаяся такой близкой, картина разрушилась. Она была чуждой ему, она была для него недоступной. И теперь, когда он признался, эта стена между ними выросла в несколько раз. Его горло сжалось, и всё, что он хотел, это просто уйти, исчезнуть, спрятаться от этого мира. Но как это сд