Батищев остановился около группы взволнованных мастеровых и расспросил, кого ведут, за что взяли. И поведали ему туляки-оружейники о царском комиссаре Чулкове, который по-звериному лют и даже за небольшое упущение взыскивает плетьми. А за разорвавшееся ружье, правда, уже не казнит — умелых мастеровых людей ведь мало, ими — по царскому наказу — дорожить приходится. Таких оружейников посылает на уральские заводы, на каторжную подневольную работу в подземельях пушечных заводов. Вот и эти — указали на караульных — ведут одного из таких опальных мастеров.
А в чем его вина? Стволы фузей ведь обрабатываются вручную. Царь требует фузей больше, да больше; мастеров подгоняют, понукают, скорее, мол, работайте, меньше отдыхайте, а то мало даете фузей. {16}
Человек есть только человек и, когда устанет после многих часов изнурительной работы, нет-нет, а сдерет пилой в каком-нибудь месте побольше железа. Сделается ствол в этом месте потоньше, не выдержит выстрела, разорвется.
Хорошо еще, что многоопытный тульский мастер Марк Васильевич Сидоров — в помощь кузнецам-оружейникам — придумал махины для рассверливания отверстий в стволах. А ведь стволы нужно не только рассверливать, но и точно отделывать внутри и снаружи, а это до сих пор приходится делать вручную, пилами.
Очень заинтересовали Батищева рассказы туляков. Как делают мастера-оружейники части ружья? Какие-такие махины построил Марк Сидоров, о котором они хранят столь добрую память? Стал солдат задавать тулякам один за другим все новые и новые вопросы. И тогда вызвался один из них, да и другие согласились помочь, повести служивого человека по оружейному двору, показать ему тяжелый труд их умелых рук, да и кстати — новые «вертельные» махины, что сверлят отверстия в стволах.
Заглянули в один амбар, в другой — кузнецы ковали железные полосы — доски, «били» их «на стволы», искусно придавали полосам форму узких желобов; это были продольные половинки будущих стволов. Затем сваривали по длине кромки двух половинок, превращали их в толстостенную трубку с еще очень неточным продольным отверстием внутри.
Зашли в большое строение. В длинный широкий сарай через стену входил вал, вращающийся от водяного колеса. На валу — большое маховое колесо, а с обеих его сторон еще по два малых колеса. Передача ремнями от большого колеса к малым заставляет их вращаться, а с ними вращаются и отходящие от них длинные валы. На эти валы надеты точильные камни. У каждого камня — мастер; в руках у него ствол, надетый на длинный стержень. Мастер держит изделие за торчащие из него концы стержня, прижимает его к точилу, снимает металл, затем поворачивает ствол, еще раз прижимает к точилу, передвигает изделие и опять стачивает поверхность. Каждый раз отнимает ствол от камня, тщательно осматривает обработанное место. Работа идет медленно, крупинки металла впиваются в кожу, в глаза, каменная пыль забивает легкие. Люди быстро изнуряются, чахнут. {17}
Тут же в другом отделении строения то же самое делают другие мастера, но не на точилах, а обыкновенными пилами — «обтирают» стволы; здесь работа идет еще медленнее.
Батищев жалел мастеровых людей, глядя на их изнурительный труд. Снова заговорили все разом его провожатые. Ведь вот на этой самой работе и случалось самое плохое — часто не удавалось сделать стенку ствола ровной по толщине и... лютовали царские старосты, губили мастеров.
И тогда еще больше захотелось Батищеву увидеть те удивительные махины, что избавили туляков от самой тяжкой ручной «вертельной» работы, от рассверливания вручную точных по размеру отверстий в стволах.
Повели солдата в еще недостроенный амбар побольше да повыше — в два настила. В нижнее помещение от трех водяных колес проходили три рабочих вала. На каждом — большое зубчатое колесо, а от этого колеса вращаются две шестерни, от них — два вала, а на этих валах еще по четыре зубчатых колеса, от которых вращаются еще двадцать четыре шестерни с рабочими валами. Все три водяных колеса приводили в движение 72 таких вала. А из торца каждого из них торчит длинный прут «сверлак» с особо твердыми режущими гранями на конце.
Против каждого сверла на обеих подпорах уложена и закреплена на скользящей рамке изготовленная кузнецами заготовка ствола. С помощью особого устройства мастер подавал эту заготовку на вращающийся сверлак — железная трубка как бы наползала на инструмент, на всю его длину. Просверлив ствол, меняли инструмент на сверлак большего размера и еще раз рассверливали трубку. 23 раза меняли инструмент, пока, наконец, получался ствол требуемого размера. И все же работа шла во много раз скорее, чем при ручном сверлении, и легче было ее выполнять.