— Бак, — прохрипел Стив, отчаянно цепляясь за Брока, не уверенный, что ноги его удержат. — Господи, Баки!
Он рванул вперёд, спотыкаясь, падая, вжимаясь лицом в колени, готовый умереть прямо здесь у его ног от переполняющей сердце радости.
— Я же тебе говорил, что он выживет, — буркнул Баки Броку, вздергивая Стива на ноги и покачиваясь от нахлынувшей памяти. — Иди сюда, мелкий, не валяйся по полу, холодно.
Он поднял Стива и обнял его, взглядом поманил Брока, и они обняли Стива вдвоем, согревая и чувствуя — все трое — горячую пульсацию у ключиц. Баки и Брок целовали Стива оба, а потом Баки больно прикусил его за ухо.
Стив вскрикнул.
— Это чтобы ты не думал, что спишь, — объяснил Баки. — Почему ты снился Броку, а не мне?
Стив притягивал к себе то одного, то второго, ему было уже наплевать на всё, пусть он даже разбился о скалы вместе с джетом и лежит сейчас где-то на океанском дне, главное, рядом Брок и… Баки, его Баки. Хотя в последнее поверить было труднее всего. Но это был он, такой, каким он его помнил, ощущал и, в то же время, совершенно другой, но точно так же родной, незаменимый. Стиву хотелось кричать от сладкой боли, отдающейся в сломанных и ещё не до конца сросшихся рёбрах. Метки горели, выжигая на коже под ключицами два самых важных имени.
— Я думал, что ты умер, я видел, как ты упал, — шептал Стив, гладил Баки по плечам, едва-едва касаясь губами подбородка, скул. — Я думал, что тебя больше нет.
— Я живой, — возразил Баки. — Только я мало что помню. Я попал в Гидру. Брок меня вытащил. Нас обоих вытащил.
— Нахуй! — возмутился Брок. — Слушайте, Стив промерз, наверняка голодный и не спал неделю. На кухню оба. «Томми», или Баки, или как тебе больше нравится — приготовь ему грог. Я ща жрать сварганю. А потом, Стив, спать, черт тебя возьми! На ногах же не стоишь!
Стив рассмеялся, дернул на себя Брока, ласково коснулся шеи, поцеловал в районе кадыка, под одобрительным взглядом, вывернувшегося из объятий Баки, оттянул ворот свитера, лизнул обе метки.
— Да, поспать было бы хорошо, — жарко выдохнул он в шею Брока, чувствуя — отпускает и напряжение последних недель, пока они носились за Альтроном, и тягостное ожидание чего-то неизбежного, желание умереть, покончить с бестолковым, бесполезным существованием, и жадное желание обладать чужим, тем кто никогда не будет ему принадлежать. Брок был его, их.
Стив пошатнулся, хватаясь за перемотанные эластичным бинтом рёбра, зашипел сквозь зубы, опираясь на руку Брока. Видимо, даже у его супер-организма был свой резерв, который Капитан Америка умудрился радостно прохерить, прыгая по разваливающейся прямо в воздухе Заковии.
— Потом еда, спать, — едва шевеля языком пробормотал Стив, отключаясь.
Брок и Баки доволокли его до кровати, раздели, укрыли двумя одеялами и переглянулись.
— Мой Стиви, — выдохнул Баки. У него был счастливый, но совершенно потрясенный взгляд.
— Наш, — поправил Брок. — Кровать надо будет побольше заказать.
— Поместимся, — улыбнулся Баки. — Ложечками.
Брок рассмеялся. Ему было легко и радостно.
Он знал, кто его любимый. Зимний Солдат, железный кулак Гидры, ее лучшее оружие, без памяти и воли. Ничего больше Баки не помнил, а Брок не знал и знать не хотел. Иногда на «Томми» находило, он сидел, вцепившись кулаками в волосы у висков, и покачивался, пытаясь справиться с бессвязными наплывами памяти.
Именно после одного из таких приступов, потирая грудь под левой ключицей, «Томми» сказал, что его — их — соулмейт умер. Ему так сказали когда-то. Давно. Когда у него только появилась металлическая рука.
Это было странно — если бы неведомый соулмейт Зимнего Солдата умер так много лет назад, то у Брока просто не было бы метки, да и метка Зимнего бы стерлась, а она была. Но спорить Брок не стал. Первый год после побега ему было не до их третьего — хватило бы сил поддержать Зимнего, постепенно превращавшегося в человека, мучимого головными болями, проблемами с пищеварением и приступами агрессии.
Стив проснулся, вынырнул из какого-то совершенно волшебного сна, где рядом были его Брок и Баки, живые, тёплые, настоящие, они обнимали его, гладили, говорили слова, от которых его сердце сразу бы остановилось, не выдержав столько счастья разом. Открывать глаза не хотелось. Стив сильнее зажмурился, стараясь продлить сон ещё хоть ненадолго, остаться в этом теплом обволакивающим душу ощущении дома.
Он снова был один, снова холод и удушливая пыльная тишина.
За окном громогласно крикнула возмущённая чем-то чайка. Стив вздрогнул, открывая глаза. Вокруг была не его полупустая спальня, а маленькая, совершенно незнакомая комната, большую часть которой занимала кровать.
Стив выпутался из двух тяжелых одеял, поднялся, пощупал бока, всё ещё покрытые желто-коричневыми синяками, хорошо хоть рёбра болеть перестали, потянулся, прислушиваясь к приглушённым голосам скорее всего с кухни.
Натянув штаны, Стив заметил у постели те самые тапки из сна. Брок их действительно купил, понадеявшись непонятно на что, поверив там, где самому Стиву не хватило веры. Вышел на кухню и остановился в дверях, привалившись к косяку.
Он хорошо помнил эту кухню, изученную во сне до мельчайших подробностей. В реальности она была точно такой же тёплой и уютной, вкусно пахло жареным беконом и свежим кофе. Его любимые мужчины улыбнулись, стоило ему войти, махнули, приглашая за стол.
— Полтора суток спал, — сказал Брок. — Иди есть, голодный же небось!
— Где тебя носило все эти годы, Стиви? — спросил Баки. — Чем ты занимался?
Стив наклонился к Баки, уткнулся носом ему в макушку, вдохнул всегда сводивший с ума запах.
— Героически самоубился через три недели, как потерял тебя, — Стив стянул резинку, распуская волосы Баки, вплёл в тяжёлые шёлковые пряди пальцы, перебирая, массируя кожу головы. — Надеялся, что всё, отлетался. Но Эрскин подгадил основательно. Семьдесят лет провести вмороженным в лёд, чтобы очнуться не пойми где, непойми когда и понять, что твоя смерть мне не приснилась. Полгода учился жить заново, стараясь не сойти с ума от того, что творится в мире, а потом ЩИТ и спасение этого мира от самого себя. Капитану Америка даже в этом времени нашлась работа, — рассмеялся Стив, усаживаясь на стул, благодарно кивнул Броку, забрал кружку с кофе, поймал его ладонь, поднёс к губам, целуя тыльную сторону. — Прости, если веду себя по дурацки, — немного виновато улыбнулся он. — Мне тяжело поверить, что вы мне всё же не снитесь. Я должен вас касаться. — Стив перевёл совершенно влюблённый взгляд обратно на Баки. — Я не знаю, почему именно этот месяц, почему сейчас я стал видеть Брока во сне. И хорошо, что не тебя, Бак, не выдержал бы проснуться в одиночестве даже в первый раз. А от пули в голову никакая сыворотка не спасёт.
— Хорошо, что ты с нами, — сказал Брок. — Я хотел тебе сказать где мы, сказать, чтобы ты приезжал, но ты все не спал и не спал! Я чуть с ума не сошел от беспокойства.
Баки молча гладил Стива по спине и ничего не говорил.
— Месяц… — Брок почесал в затылке. — Месяц назад мы с Баки наконец по-настоящему трахнулись. Может, повлияло? Как ты нас нашел?
— Иногда работа на правительство имеет свои плюсы, — усмехнулся Стив, вспомнив, что так и не позвонил Наташе, не сообщил, что жив, но разве это имело какое-то значение? Разве что-то могло быть важнее его нахождения здесь, рядом с ними? — Воспользовался служебным положением и тем, что тебя, Брок, очень любят твои же люди. Роллинз хранил твоё фото в ящике стола и показал мне полтора, нет, два дня назад. А программа по распознаванию лиц сделала всё остальное. Ты хорошо спрятался. Но я тебя нашёл. Вас нашёл и, уж простите, выгнать вы меня теперь не можете.