· не несут глобальной ответственности и не делают глобальной политики, поскольку их движущая сила - круто замешанный мелочный (по историческим масштабам) потребительский эгоизм, которому сопутствует крайне узкий кругозор;
· убеждены в том, что их понимание уникальности своеобразия России и её исторической судьбы - истинно, в силу чего именно они являются выразителями интересов общественного развития;
· сталкиваясь с проявлениями исторически реальной глобализации, уничтожающей своеобразие национальных и региональных культур, они, не имея за душой альтернативной и более эффективной концепции глобализации, вынужденно противопоставляют Россию, как хранительницу истины, остальному миру, погрязшему в заблуждениях;
· антинародный, античеловеческий характер государственности второй фазы полного цикла развития смуты является тайной только для самих “элитарно-патриотических” группировок, поскольку системообразующий принцип формирования “элиты” - «мы лучше, чем они, и потому имеем право, а они должны нам…» [27]
Соответственно последнему даже при том, что жизнь населения в послеельцинской России экономически обеспечена лучше, нежели в 1990-е гг. (особенно в их первую половину), и избирательные кампании в Думу (2 декабря 2007 г.) и президентская (2 марта 2008 г.) режим провёл успешно [28], тем не менее, о том, что большинство населения довольно своим настоящим и ждёт от будущего только хорошего, - говорить не приходится: недовольство большинства населения разными сторонами своей жизни растёт (в частности, непрестанный рост цен достаёт всех, кроме той части “элиты”, чьё потребительское благополучие обусловлено её соучастием в инфляционной краже общественного богатства) [29], а потенциально протестную энергию населения режиму приходится канализировать в футбольные страсти, в «Евровидение» и прочий шоу-бизнес, чтобы подменить этим коктейлем «национальную идею», назначение которой - сплотить общество и дать смысл жизни множеству людей, но которую ни одна из политических партий постсоветской Россионии выразить не может.
В таких условиях и - прежде всего под воздействием отсутствия у «партии власти» «национальной идеи» - воспряли духом и строят планы на будущее всевозможные космополиты: индивидуалисты-либералы и интернацисты лжесоциалисты, а так же и их кукловоды и вдохновители на Западе.
При этом, хотя послеельцинский режим в России носит “элитарно-патриотический” характер, публичные формы своей деятельности он получил в наследство от буржуазно-либеральных космополитов ельцинской эпохи. Кроме того от эпохи первой половины 1990-х годов он унаследовал зависимость от Запада - финансово-экономическую [30] и технико-технологическую, - в силу чего в настоящее время в большей или меньшей степени вынужден проводить политику в интересах заправил Запада в ущерб России. Эти два обстоятельства вызывают недовольство «истинных патриотов» разных мастей:
· тех, кому не хватило свободных мест в бизнес- и госструктурах нынешнего режима,
· тех, кто не смог вписаться в его мафиозно-корпоративную этику,
· тех, кто искренне благонамеренны, но желают, чтобы светлое будущее стало настоящим в одно мгновение без какой бы то ни было работы по созданию потенциала преображения и его реализации, тем более, если требуются их самоотверженные осмысленные усилия, а не единовременный эмоциональный порыв [31], в котором индивид не всегда знает, что творит и в чьих интересах.
Все такие тоже воспряли духом и тоже несбыточно фантазируют на темы будущего.
В сложившихся условиях свержение “элитарно”-корпоративного режима - та цель, в работе на достижение которой «истинные патриоты» и всевозможные космополиты объективно являются союзниками, хотя во мнении о том, как должна быть организована жизнь России после свержения режима, они расходятся взаимоисключающе. Но и в работе на общую цель они не свободны от экстремизма, поскольку экстремизм в толпо-“элитарном” обществе - проявление невежества и того же самого принципа образования “элиты” «мы лучше, чем они, и потому имеем право, а они нам должны…», но не в «партии власти», а в системной оппозиции. Соответственно в силу склонности к экстремизму такая оппозиция представляет собой опасность не столько для «партии власти», сколько для народа и его светлого будущего.
При этом концептуальное безвластье тех и других, а также концептуальное безвластье чиновников режима при всегдашней готовности чиновников продаться (в силу безъидейности готовность к продажности неизбежна, а коррупция неустранима), открывает возможности к тому, чтобы «разводняк» в отношении этого «политического актива» российского общества осуществляли заправилы библейского проекта в своих интересах - интересах дальнейшего расчленения Руси, очистки территории от коренного населения в целях последующего освоения более «продвинутыми» народами [32].