А выразить их (идеи авраамической традиции) содержательно, то есть так, чтобы они были понятны всему обществу, мир может ровно настолько, насколько человек способен понимать язык Бога — язык жизненных обстоятельств, на котором Бог говорит с каждым отдельным человеком и человечеством в целом. Но даже если найдутся люди, способные выразить в определённой лексике цели мира, содержащиеся в Промысле, — это ещё не значит, что весь мир согласится с ними и обретёт осмысленность целей своего существования. Это условие необходимое, но… не достаточное. Достаточным условием является способность каждого отдельного человека понимать язык Бога — язык жизненных обстоятельств и жить осмысленно своей волей в диалоге с Богом. А чтобы это стало реальностью, человек должен научиться самостоятельно думать над смыслом Жизни. Получается некий замкнутый круг, вырваться из которого может помочь не вера в Бога, а вера Богу. После чего становится понятным и смысл следующих строк:
Путь Промысла Его
Неведом потому,
Что вера есть в Него,
Но веры нет Ему.
7. Сегодня для того, чтобы разорвать порочный круг, в который руководство террористического интернационала загнало человечество, необходимо действительно религиозным людям ответить на такой вопрос: Как могло случиться, что люди, приверженные на словах и лозунгах авраамической религиозной традиции стали действовать в традиции каинистов-кальвинистов? Как удалось руководителям террористического интернационала заставить работать на себя авторитетов религиозной авраамической традиции? Если общество будет искренним перед самим собой, то оно увидит, что исчерпывающий ответ на вопрос — по существу вопрос религиозный — не может быть получен вне области психологии личности.
И получается в некотором роде парадоксальный вывод: религиозное знание — тоже приданное к определённому типу строя психики. Но это кажущийся парадокс, поскольку он исчезает, перестаёт быть парадоксом при человечном типе строя психики.
В конце концов рассмотрение целей существования общества приводит к вопросу, который в предельно упрощённой постановке предлагает выбор альтернатив:
· Жить для того, чтобы «жрать»?
· Либо есть для того, чтобы жить?
То есть при выборе первой альтернативы «смысл жизни» субъекта и сообществ таких субъектов состоит в сладострастном стремлении к удовлетворению физиологических и бытовых нужд и не более того.
А при выборе второй альтернативы удовлетворение физиологических и бытовых нужд является необходимой основой для чего-то иного, составляющего смысл жизни каждого из людей и обществ.
И хотя редко кто из людей соглашается с тем, что «смысл жизни» его самого и общества в целом — в том, чтобы «жрать» — побольше и разного в своё удовольствие, — тем не менее даже многие из тех, кто сочтёт оскорблением упрёк в его адрес в том, что он живёт для того, чтобы «жрать», — живут именно так. Живут именно для того, чтобы «жрать», поскольку:
· во-первых, на этот “элитарно”-паразитический режим издревле настроена производственно-потребительская система библейской цивилизации, чья концептуальная власть на протяжении многих веков стремится подчинить себе весь мир и на протяжении последнего тысячелетия определяет многое в жизни Русской многонациональной цивилизации;
· во-вторых, для того, чтобы удовлетворение физиологических и бытовых потребностей на основе единоличного и семейного труда или участия в общественном производстве стало необходимой основой для чего-то иного, составляющего смысл жизни человека и обществ, — необходимо нести в себе определённые цели, выражающие смысл жизни, выходящий за пределы удовлетворения физиологических и бытовых потребностей.
Но выразить последнее хотя бы для себя самого, хоть в субъективно образных представлениях, хоть в словах, — и есть самое трудное для большинства людей. А если нет мечты, выходящей за пределы физиологически-бытового «пожрать» и «поиметь», то вследствие настройки производственно-потребительской системы общества правящей “элитой” на первоприоритетное удовлетворение потребностей деградационно-паразитического спектра, представления о смысле жизни типа «стать высоким профессионалом» в своём деле, «построить семью, родить и воспитать детей» и т.п. — в подавляющем большинстве случаев укладываются в алгоритмику бытия в сделанном другими выборе: жить для того, чтобы «жрать» и «иметь».
8. И хотя многие осознают, что этот выбор недостоин человека и человечества, но чтобы наполнить содержанием иной выбор — «производство для удовлетворения физиологических и бытовых потребностей — основа для иного смысла жизни» - необходимо обратиться к вопросу о сути и возможностях бытия человека и человечества, который сводится к тому, что всякая особь биологического вида «Человек разумный» может быть носителем одного из четырёх более или менее устойчивых в течение взрослой жизни типов строя психики:
· Животный тип строя психики — когда всё поведение особи подчинено инстинктам и удовлетворению инстинктивных потребностей, не взирая на обстоятельства.
· Строй психики биоробота, «зомби» — когда в основе поведения лежат культурно обусловленные автоматизмы, а внутренний психологический конфликт «инстинкты — культурно обусловленные автоматизмы» в поведенческих ситуациях в большинстве случаев разрешается в пользу культурно обусловленных автоматизмов. Но если изменяющиеся общественно-исторические обстоятельства требуют отказаться от традиционных в той или иной культуре норм поведения и выработать новые, то «зомби» отдаёт предпочтение сложившейся традиции и отказывается от возможности творчества.
· Демонический строй психики характеризуется тем, что его носители способны к творчеству и волевым порядком могут переступить и через диктат инстинктов, и через исторически сложившиеся нормы культуры, вырабатывая новые способы поведения и разрешения проблем, возникающих в их личной жизни и в жизни обществ. Будет ли это добром или злом в житейском понимании этих явлений окружающим — зависит от их реальной нравственности. Обретая ту или иную власть в обществе, демонизм требует безоговорочного служения себе, порождая самые жестокие и изощрённые формы подавления окружающих. Один из наиболее изощрённых вариантов проявления принуждения окружающих к добродетельности, в качестве образца поведения привёл Ф.М.Достоевский в «Селе Степанчиково и его обитателях» (Фома).