Первая власть, которая родилась в отечестве наших независимых предков, была воинская. Сражения требуют одного намерения и согласного действия частных сил: для того избрали полководцев. Но, единодушно избрав начальника, вдруг лишали его своей доверенности, иногда без всякой вины, единственно по легкомыслию, клевете или в несчастиях: ибо народ всегда склонен обвинять правителей, если они не умеют отвратить бедствий от государства{7}.
Европейским ученым, в большинстве случаев, мало знакомым с историей нашего отечества, еще извинительно умалять значение русского военного искусства в истории военной культуры, но, к сожалению, не для всех еще русских известно, что "наше военное искусство почти никогда не уступало западноевропейскому, а весьма часто шло впереди, давало направление, новые идеи в области тактики и стратегии, которые от нас воспринимались в Европе"{8}.
Русский витязь коренным образом отличался и от западного рыцаря и от кровожадного хищника Востока. Особенно ярко это представлено в образе Ильи Муромца, крестьянского сына, отложившего в лихую годину в сторону плуг и взявшего в руки меч. Подвиги свои Илья совершает тогда, когда нужно избавить кого от беды, постоять за честь земли русской. Действует он не из корысти, почета не ищет, похвальбы не любит, да и принимается за дело только тогда, когда нельзя обойтись без него, когда ему "некем замениться". Хитрости и лукавства в нем нет, всякое дело ведет он прямо, начистоту{9}.
Трудно воинский идеал русской нации выразить в нескольких словах, но некоторые моменты поддаются осмыслению и пониманию. Во-первых, в толще народной скрыта сила богатырская, порой дремлющая и находящаяся в покое до поры испытаний. Во-вторых, в минуты тяжкие сила эта богатырская просыпается, просится послужить делу народному. В-третьих, богатырь русский не кровожаден и не воинственен: сделав свое дело, он скромно уходит в сторону и не домогается наград, почестей и богатств. Ему хорошо уже потому, что он выполнил свой долг воина и благополучие граждан ему дороже богатства и расположения правителей. Ему приятнее услышать "спасибо" от самого обездоленного и слабого, чем от сильного и могущественного. Он не заискивает перед сильными мира сего, не ищет их благосклонности, служит верно отечеству, а не прислуживает господам.
Древняя Русь преподает нам, потомкам, немало поучительных уроков.
Вся история нашего государств доказывает правильность вывода Н.М. Карамзина о том, что "мудростию правителя цветут государства образованные; но только сильная рука Героя основывает великие империи и служит им надежною опорою в их опасной новости"{10}. Историк свидетельствует: "Однако ж ни миролюбивые правила христианства, ни торговля, ни роскошь, не усыпляли ратного духа наших предков…"{11}.
Междоусобие, корыстолюбие правящих кругов губит Россию. "Корень всему злу то, что государи наши жили в раздорах, междоусобиях, домогаясь порознь личных выгод и тем более всего сами содействовали к возложению на себя оков. Они враждовали, губили друг друга, а ханы требовали от них единственно исправной подати, даров и повиновения, принимая сторону то одного, то другого. Княжества дрались, грабили друг друга, не уступая в хищности, в жестокости татарам, и сами губили Русскую землю. Великий князь потерял свою силу, свое старшинство"{12}. И далее историк говорит: "Сердце русского народа, расположенное, готовое, по своему характеру, к совершенствованию, беспрерывно было ожесточаемо: кровь лилась; везде встречалось варварство, злодейства, кои теряли, от частого явления, отвратительный свой вид и становились делом обыкновенным. В таких обстоятельствах люди бывают равнодушны, безжалостны, склонны ко всем преступлениям"{13}.
"Если мы в два столетия, ознаменованные духом рабства, еще не лишились всей нравственности, любви к добродетели, к отечеству, то прославим действие Веры: она удержала нас на степени людей и граждан, не дала окаменеть сердцам, ни умолкнуть совести, в уничижении имени русского мы возвышали себя именем христиан и любили отечество как страну Православия"{14}.
Хотя и видим мы несовершенство военной организации Древней Руси, но следует отметить, что цари русские "уже не скупились и не щадили казны для лучшего устройства ополчений. Уже Иоанн III производил денежное жалованье воинам в походах"{15}.
История военного искусства допетровского времени в основе своей имела принцип поместной системы устройства войск, который заключался в том, чтобы земля, как главное богатство России, всецело "служила" государству, т.е. была бы главным средством для формирования и комплектования вооруженных сил, а также и первым источником для покрытия всех расходов на военные потребности{16}.
Один из древних русских принципов состоит в том, что вопросы вооруженной защиты были предметом заботы всего русского племени. Иностранцы удивлялись хитрости и ловкости славян, которую те проявляли на поле боя. Причиной тому была не только природная крепость славян, но и ряд специальных мер, которые традиционно культивировались у наших предков. Прежде всего, заботились о здоровом потомстве{17}.
Стоит также обратить внимание на тот факт, что уже в те времена нашим предкам было ясно на чем следует базировать свое воинское искусство: они уяснили не только значение национальных особенностей в военном деле, но и свое географическое положение и особенности местности, на которой жили{18}. Древние летописи и сказания ясно выделяют мысль о том, что каждый народ в своем воинском искусстве приноравливался к тому месту, где жил. Русский народ, живший в лесах и по берегам рек, естественно, осваивал эту стихию, познавал ее до тонкости, учился использовать преимущества леса и воды в военном деле{19}. Древние русские люди (простые воины и их предводители) понимали, что только в родной стихии они могут в полную силу использовать свое боевое мастерство и потому стремились заманить противника в лес и уж там били его наверняка.