— Ну же, Ваше Высочество, — снова кричит Лайна, впихивая хохочущего Ореста в сугробище. — Покажите Его Величеству, чего стоите. Я в вас верю!
Первый маг империи полностью белый от снега. И его плащу точно не позавидуешь — на нём сухого места не осталось.
Внезапно Орест Платон перекатывается, на миг замирает… и Лайну окружает фонтан снега. Огромный, невероятно огромный, столп белых хлопьев окутывает силуэт девушки.
— Так нечестно! Это же магия! — гневные возгласы девушки, наверное, слышат все соседние горы.
— Ах нечестно, да?! — возмущается зеленоглазый лорд. — А кто две минуты назад применил магию и снежки стали самонаводиться?
Под непрекращающийся ор будущей первой фрейлины императорского двора и первого советника Повелителя Айи я спешно ретируюсь вперёд, подальше от вездесущих снежков императора.
Найти укрытие решаю за спиной у Лайны, всё же у неё сражаться лучше получается. Но моим надеждам на отдых в тылу у друга исполниться не дано.
— Ах так, да?! Раз мы начали использовать магию, я покажу вам, на что способна! — Лайна отбегает от меня на несколько метров, чтобы получить возможность магичить, оставляя меня при этом незащищённой со всех флангов.
Девушка закрывает глаза и нараспев тараторит заклинание, поднимая вокруг снежные вихри. Жак Натан бросается к ней, стремясь предотвратить завершение заклинания. Но не тут-то было!
Подруга резко распахивает ресницы и посылает в стремительно пробирающегося через сугробы верховного мага страны два снежка — по одному с каждой руки. Первый угождает лучшему другу императора по лбу, второй оставляет на плаще белую отметину в районе сердца.
Секундная заминка ошалевшего Ореста Платона даёт Лайне закончить её «творение». Из снега образуется нечто, приобретающее живые формы — огромная кошка, изящная, словно пума и такая же опасная.
Снежный зверь раскрывает пасть, рычит и пригибается, готовясь к прыжку.
Замираю, наблюдая, как пума бросается на замершего Жака Натана, припечатывает его в землю… точнее в толстый снежный покров.
От столкновения поднимается снежная пыль, не видно, что сталось с зеленоглазым лордом, но думается мне, он застрял в снегу, как минимум по шею точно.
Интересно, клыки у пумы настоящие? Они могут прогрызть… шею, например? Да, сегодня у меня кровожадное настроение.
Несколько секунд ничего не происходит, по полю раздаётся только урчание огромной кошки. Молочные снежные хлопья, кружась, оседают.
Лайна уже было принимается праздновать победу, но её ликования прерывает дождик из сосулек, несущийся прямо на незадачливую головку девушки, имевшей глупость бросить вызов Жаку Натану Оресту Платону.
— Берегись!
Но мой возглас запаздывает.
Девушка медленно поднимает глаза наверх и лишь успевает прикрыть голову руками. В мгновение ока пума прыгает на хозяйку, прижимает её к земле, тем самым защищая от ледяного острого града.
Тысячи сосулек впиваются в колючую шерсть кошки, что стала своеобразным щитом. Пума пронзительно рычит от боли и качает головой из стороны в сторону.
Тут же из снега восстаёт Жак Натан, выхватывает из воздуха ледяной меч и направляется к девушке. Пума и сосульки испаряются, первый советник приставляет к сердцу девушки прозрачный, сияющий синевой, клинок.
— Не следовало тебе идти против меня, Лайна, — с победной улыбкой на устах мурлычет Жак. — Я намного сильнее тебя, так что сдавайся. Такой девчушке, как ты, нечего тягаться с десницей императора Айи. Ты и трёхсекундной битвы со мной не выдержишь.
Орест Платон взмахивает свободной рукой, и снег одеялом окутывает Лайну, сковывая её движения. Подруга разъярённо смотрит на Платона.
Из ниоткуда появившийся ветер всколыхивает полы зелёного плаща мага и лохматит его и так потрёпанную прическу.
— Даже не думай, — усмехается Жак, отводит клинок выше и чертит кончиком меча белый крестик на щеке пригвождённой к земле девушки. — Магия ветра — одна из моих любимых.