— Всё, я пустил поисковое заклинание, ещё немного, и мы найдём, что ищем, — счастливо улыбается Даи, вернувшись ко мне.
— А что мы ищем? — беря за руку Повелителя, спрашиваю я.
Мы медленно шагаем через сугробы обратно к лошадям.
— Узнаешь, — многообещающе роняет супруг.
Ну вот… Обречённо мысленно вздыхаю. Меня всю снедает от любопытства. Но я уже давно поняла: если император что-то скрывает, от него никогда не добьёшься вразумительного ответа.
Тут очень красиво. Очень светло. Небо совсем белое, отражает белизну снега. Даже серая пелена, которая обычно заволакивает облака, здесь, высоко в горах, светится цветом топлёного молока.
Ветер почти утих, сверху летят снежные хлопья.
Вокруг царит безмятежность. Деревья все окутаны инеем, с веток свисают сверкающие длинные сосульки, отливающие голубизной. В этом мире нет осени как таковой, листья не желтеют и не опадают в рощице, поэтому покрыты тонким слоем изморози.
Мы стоим и ловим снежинки, а потом смотрим, как они медленно тают на ладонях, оставляя после себя трупы из капелек. По сути это те же самые слёзы неба, что и дождинки. Хм, если бы сейчас был Айрис, и на землю вместо чёрного дождя пошёл мерцающий, мягкий на ощупь, чёрный, как глаза Нолана, снег, было бы красиво.
Хотя я ведь тысячу раз видела на улицах Москвы чёрный снег… но он-то был ненастоящий…
А вот если чёрный снег вместо чёрного дождя бы пошёл… то это было бы, наверное, шикарно мрачно. Чёрные, блистающие в ночном свете сугробы, чёрные бархатные снежинки, чёрный снеговик с оранжевой морковкой вместо носа. Чёрные бескрайние поля до горизонта.
Да, и тогда бы днём ты бы ничего не видела совсем. Нет, это определённо плохая идея. Хорошо, что снег белый.
В моей жизни и так слишком много чёрного. Вон небо каждый день чёрное, не хватало мне ещё и снега цветом чёрного счастья…
Мысли о счастье наводят на грустные воспоминания. В детстве я с бабушкой и её сестрой часто ходила на горки. Они наблюдали за мной, пока я резвилась с детворой на ледянках, разговаривали с другими бабушками, которые также пасли внуков. А после гуляния мы, я вся белая и промозгшая до костей, зато красная и безумно блаженная, приходили домой, и пока я отогревалась у батареи и стягивала с себя мокрые гамаши, отрывала снежные комки от варежек и носков, бабушка ставила чай и выкладывала на стол домашние печенья. Хоть это и хорошие воспоминания, но для меня они грустные.
Ностальгия — одна из моих самых нелюбимых вещей (тоже входит в мой список ненависти). К сожалению, я слишком часто ей поддаюсь, такая уж косячная моя натура.
Поднимаю глаза к небесам, силясь загнать рвущиеся в мир слёзы обратно. Неважно, прекрасно всё в жизни, или хуже только подушка в гробу, но осколки воспоминаний из безвозвратно потерянного детства всегда нагоняют на меня меланхолию и желание обидеться на весь мир за несправедливость «почему так быстро» ушедшей прекрасной счастливой поры.
Счастье… почему оно всегда так далеко и практически недосягаемо? Или я просто такой пессимист по жизни, что ни в чём его не вижу. Неужели я слишком слепа и прохожу всегда мимо?
Или я выбираю дороги, по которым оно не ходит. Ты сама решила свою судьбу, Брен. Сама согласилась выйти замуж, никто тебя не принуждал. Ты не думала о счастье в день свадьбы, всё, чего ты желала — быть с Ноланом, и тебя вообще не заботил вопрос о том, сможет ли он сделать тебя счастливой или нет.
А теперь поздняк метаться. На этот вопрос ты уже знаешь ответ. «Когда нужно, Властелины могут очаровать, пленить душу… Но они не умеют любить. Не способны…». Да, слова Мануэлы сложно забыть.
Выдыхаю огромный клубок пара, сжимаю до боли в костяшках пальцы. Глупая, глупая Брен. Ты сама виновата, это был твой выбор. Некого здесь больше винить.
Пока задумчиво пялюсь в небо, Акено Даи берёт мои ладони в свои, подносит к губам, согревая.
И почему он временами становится таким заботливым? Мне совсем его не понять…
— Нолан?
— Что, Брен?
Император внимательно изучает меня, ласково дуя мне на пальцы. Даже в его глазах сейчас плещется нежность.
«Правда, что Тёмные Властелины не способны любить, как говорила великая магистра?»