Распахиваю глаза и… мне стоит огромных усилий сдержать крик. Напротив моего лица волчья морда. Белый волк, высунув язык, смотрит на меня голубыми глазами, не мигая и не отводя взгляд.
Не успеваю должным образом испугаться, как зверь отпрыгивает от меня и бросается в темноту, только снег летит из-под его задних лап.
С тяжким усилием отрываю голову от земли, пытаюсь приподняться, но сил нет никаких.
В следующий раз меня возвращает к реальности уже знакомый голос:
— Ваше Высочество! Ваше Высочество, очнитесь!
Зарываюсь лбом в снег, лишь бы не слышать надоедливые просьбы. Во сне было так хорошо… не хочу просыпаться.
— Ваше Высочество! — уже совершенно другим, возмущённым тоном раздаётся над моим ухом.
Кто-то грубо тормошит меня за плечо.
Только злость помогает разлепить слипшиеся веки. Жак Натан, ты даже после смерти будешь преследовать меня?
— Ваше Высочество, вы живы! Какое счастье… — к нам подбегает лорд Аблом.
Советник помогает мне подняться на ноги, обвожу осоловелым взглядом дорогу, голова кружится. Вокруг нас человек двадцать, все с факелами и собаками. Рядом несколько саней, всадники топчутся в отдалении.
— Что с императором? С ним всё в порядке? — первое, что просыпается в уставшем сознании — переживание за Нолана.
— Могло бы быть в порядке, если бы не эта безумная затея прогуляться, — ворчит Натан, подсаживая меня в сани.
Акено Даи уже лежит, прикрытый несколькими шубами, на противоположной скамье.
Сердце сжимается от облегчения. Как же я безумно рада, что нас отыскали.
— Кстати, как вы нас нашли?
— Ваше Высочество, вот, выпейте, — Ярен подаёт мне фляжку. — Это согревающая настойка. Осторожно, может обжечь горло.
Негнущимися пальцами беру предложенное, делаю глоток, во рту сразу же разбегается горячая волна.
— Скажите спасибо Винограду, если бы он не прибежал домой, мы бы вообще не смогли вас отыскать, — Орест Платон снимает с себя шубу, накидывает мне на плечи, затем садится рядом.
— Виноград? Он жив? Так его не съели волки?
— Нет, похоже, он сумел сбежать. Хотя его круп был исполосан когтями какого-то животного, он был весь в крови…
— И мне пришлось залезть в его голову, чтобы узнать, что с вами случилось. Вы хоть представляете, какого это — читать сознание неразумного животного? — бурчит справа первый маг страны, когда сани уже трогаются. — Так что с вами случилось?
Понимаю, что лучше сразу всё сказать, чтобы избежать долгих допросов с пристрастием.
— Мы отправились на верховую прогулку, остановились в лесу, гуляли, а потом на нас повалились сосульки, Нолана задело, и он…
— Где вы, побери меня Рассветный, нашли сосульки в лесу?!
Да, Жак сейчас похож на умирающую звезду, того и гляди, взорвётся, и части Вселенной точно не поздоровится. Вон, как оливковые глаза в воздух гневные искры пускают. Да по сравнению с советником, общество волка было безопаснее.
— Они там… были. Давайте, вам потом сам император всё расскажет, когда очнётся? — взмаливаюсь я. Так спать хочется…
Ярен Аблом приобнимает за плечи, заботливо окутывает меня поплотнее, как маленькую, позволяя опустить голову ему на грудь.
— Но всё теперь хорошо, слава духам. Поэтому, лорд Платон, перестаньте так укоризненно смотреть на Её Высочество… — уже сквозь лёгкую дрёму доносятся его слова.
Высшие силы, если вы есть, спасибо вам.
Кто там говорил, что тёмные лорды и императоры не могут заболеть простой простудой?
Стоило мне проснуться и найти Нолана, у постели которого всю ночь дежурили Жак с Лайной, как таракашки внутри радостно заверещали, увидев, что супруг наш пришёл в сознание.
Хотя «пришёл в сознание» — слишком твёрдо сказано.
И вот теперь я сижу (сама вызвалась) у кровати бредящего властителя Айи и меняю ему компрессы на лоб каждые несколько минут, по капле раз в час вливаю в рот лекарственный настой. А Жак Натан всё сидит в углу и бурчит, что «ведь он же предупреждал, что что-нибудь случится… но его никто, как всегда, не послушал…». Бедный-бедный советник, тяжело, наверное, когда никто не слушает твои советы, а ты не можешь их не делать, ведь у тебя работа такая…