Сегодня хороший день, чтобы жить))
И
В общем зале спокойно. Кто-то в тишине доедает поздний ужин, кто-то уже спит на лавках, пару человек негромко переговариваются в креслах у камина. Мы, стараясь как можно тише, ступаем по проходу, скрипя исшарканными половицами, обходим пару столов, маячащих на пути, и входим на кухню, где нас уже поджидает взбудораженный хозяин гостиницы.
— Что случилось? — с порога спрашивает император и останавливается посреди душной кухни.
Устраиваюсь на высокий табурет за одним из столов. Рядом пристраивается Орест Платон. Хозяин остаётся на ногах. И видно, что его что-то очень сильно тревожит.
— Это касается семьи моего среднего сына. Они живут за тридцать километров отсюда. Написали, что собираются приехать на ярмарку. Мы ждали их в первый день Айриса, потом решили, что они приедут к концу ярмарки, но… Я отправил Мидара съездить в Выселки, посмотреть, может, случилось что. Он вернулся, так и не найдя их. Из дома они выехали, а до сюда не доехали. А сегодня два моих приятеля рассказали почти такие же истории, у них тоже родственники и знакомые не объявились. Мы боимся, что на дороге завелись разбойники…
— Нет, это не разбойники, — хрипит чей-то голос.
Оборачиваемся. В углу у печки, закатанный в бесчисленные шали, сидит беззубый старик и тихо ест похлёбку. Его дряблое лицо настолько испещрено морщинами, что трудно определить, где среди этих складок рот и глаза, если он прикрывает их на несколько секунд.
— А кто? — тут же спрашивает Жак на повышенных тонах, так как наш новый знакомый плохо слышит.
— Не разбойники! — гневно ударяет ногой по полу старик.
— Не слушайте его, он давно разума лишился. Я приглядываю за ним из жалости, свояк моей жены, жалко его… — это нам, а потом: — Мирон, иди в хлев. Там тебе рядом с козами постелено...
— Это всё окудники! — вскрикивает пожилой безумный, отбрасывая ложку. — Чёрные окудники.
— О ком это он? — удивляюсь я.
— Так в народе называют чернокнижников, — сужает глаза император. — Что вы о них знаете? — обращается он к держателю постоялого двора.
Хозяин бледнеет:
— Вы же не поверите полоумному?
Прищуренный взор Властелина, плотно сжатые губы, и на жаркой кухне сразу прохладно как-то становится. Мужчина, сын которого сегодня Гелеону проиграл в петушиных боях, пятится, силясь оторваться от очей Акено Даи, но безуспешно. Нолан сам отворачивается, почтенный господин Дунн выдыхает, словно сейчас испытал на себе не недовольный взгляд государя, а избежал получки билета в один конец в Рассветный мир.
Вот-вот, скажите, страшный? И это он только смотрит так, а когда улыбается, вообще волосы на голове седеют. А мне ещё с ним жить приходится.
Но окрылённый радостью жизни Дунн не замечает моих телепатических мыслей.
— Так что там с чернокнижниками? — возвращает нас всех к реальности вопрос Жака.
— Я слышал пару месяцев назад, что в старом замке у Скалистой рощи кто-то поселился. Поговаривали, что чёрные маги. Но слухи быстро развеялись. Никто их не видел. Вы же не думаете, что они могли похитить семью моего сына?
— Не знаю. Но вскоре выясним, — уже спокойно и чрезвычайно уверенно обещает Даи Пятый. — Почему вы сразу не донесли местному тёмному лорду о таких слухах? Вы же знаете правила.
— Да, Ваше Величество. Но эти россказни казались такими неправдоподобными…
— В следующий раз… — жёстко прерывает император. — Вы знаете теперь как поступать.
Да, он зол. И даже не хочется догадываться из-за чего.
И уже на пороге Акено Даи бросает через плечо:
— Мы найдём семью вашего сына.
Глаза почтенного господина загораются надеждой и благодарностью, мы с Жаком поднимаемся с табуреток, где-то далеко раздаётся гром, и мир за пределами кухни сотрясается от грохота и дрожи земли.
— Это похоже…
— На взрыв, — заканчивает за меня первый маг империи.
И мы все бежим на улицу.
Я не думала, представить такого не могла, что в Айе могут происходить теракты. Но ничем иным назвать случившееся нельзя. В самом людном месте, на площади, в разгар ночных ярморочных гуляний раздаётся взрыв.