Некоторое время спустя, после того, как тёмный возвращается восвояси, вновь показываются бандиты, только уже на другом тракте. И вот уже в течение трёх месяцев они бесчинствуют на дорогах. Всё больше и больше путешественников пропадает.
И кабаны, кстати, совсем извелись по лесам.
Мрачное место.
Почему же Лион обвиняет хозяина трактира в убийстве сына?
Что ж, на этот вопрос у дровосека есть ответ. Два дня назад он идёт по лесной тропинке и посреди чащи слышит голоса. Лион, как честный человек, собирается пройти мимо, сделать большую дугу, обойти полянку, с которой доносятся звуки. Но его внимание привлекает знакомый голос. Харан, хозяин гостиницы, ругается с несколькими людьми.
Разобрать, из-за чего ссорятся присутствующие, невозможно — они только обзываются плохими словами и посылают друг друга односложными предложениями в ужасные места.
Лион подбирается ближе, чтобы рассмотреть и понять, что к чему. И в этот самый момент Харан в порыве гнева взмахивает топориком и смачно опускает его на лицо собеседника. Раненый медленно оседает на землю. Хозяин трактира в наступившей тишине что-то быстро злобно шепчет. Остальные пятеро внимательно его слушают, соглашаются с чем-то, подхватывают покалеченного на руки и скрываются за еловыми лапами.
Харан ещё пару секунд смотрит вослед уходящим, крутит в руках лёгкий топорик, очищает его о траву от крови, а затем, под свист незатейливой мелодии, удаляется в противоположную сторону. Лион же прирос к месту, не в силах двигаться, да даже дышать. Топор… тот топор, который только что обхватывали пальцы Харана, принадлежал Льюину. Дровосек сам смастерил его в подарок на совершеннолетие сына.
Льиюн всегда носил этот презент при себе и никогда бы просто так не потерял и не оставил его. Тем более все в деревне, в том числе и Харан, знали, кому принадлежит топорик — на рукоятке вырезаны инициалы его сына.
У дровосека два пути: пойти и спросить Харана, откуда у него топор Льюина, или же проследить за людьми подозрительного вида. Нутро подсказывает, что это не просто обычные заезжие. Второй вариант и выбирает дровосек.
Красться за идущими впереди легко. Раненый стонет от боли, Харан выбил ему глаз. Спустя пару часов Лион оказывается в той части леса, куда ещё ни разу не забирался. Подозрительные типы приводят его в лагерь разбойников…
На этом моменте Жак Натан прерывает рассказ мужчины:
— Вы проводите нас туда?
Дровосек, похоже, говорит правду, раз первый советник, тёмные лорды и Властелин решают довериться ему.
— Да, Ваши Высокоблагородия.
Представить лицо Харана, когда мы возвращаемся обратно в трактир — это не увидеть… и многое потерять. Сначала на нём отражается удивление, недоумение, радость, а затем владелец «Трёх желудей» с вальяжной улыбкой подходит к нам:
— Желаете задержаться подольше?
— Да, — теперь, когда Гелеона нет, наш переговорщик — Даниар. — Можете оставить за нами те же комнаты?
— Почту за честь, — кланяется лорду хозяин. — Мы всегда рады вас видеть.
Нас замечает сидящий в конце зала краснощёкий барон, машет нам рукой. Мы с Лайной со вздохом переглядываемся, оставаться в этом захудалом постоялом дворе ну никакого желания нет, что бы там ни думал Харан. Скидываем к ногам недовольного Зота сумки и направляемся к Винсету.
Снова нужно ждать. Ведь «девочек на опасные задания не берут». Да, на опасные, интересные и нескучные. Вот честно, я бы предпочла разорение разбойничьего логова бесцельному кукованию в гостинице. И Лайна меня полностью поддерживает. Да и Даниар, видно, тоже. Весь его злой вид, потому что «на него повесили нас и не взяли с собой» — его слова, чего стоит.
Кто бы знал, как я ненавижу сидеть на одном месте и просто ждать…
— У каждого своё понимание жизни, — ошарашенно протягивает барон, всё ещё приходя в себя от услышанного.
Сглатываю и пытаюсь поглубже вдохнуть. Воздуха резко не хватает. С осознанием приходит ужас.