— Какой вы добрый, Гелеон, — не выдерживаю я. — А как же дети, женщины, простые жители? Вы о них подумали? Что будет с ними, если на их головы посыплется град из камней? Где ваше милосердие?
— Вы слишком мало знаете о нашем мире, Ваше Высочество, чтобы судить о милосердии, — тут же серьёзнеет Геон. — Чаще дети в завоёванных королевствах не остаются живыми. Уж лучше смерть от града, чем от рук собственных родителей.
— В каком смысле?
— Когда легионы Айи подходят к границам той или иной страны, император объявляет, что не будет проливать невинной крови. Он провозглашает мирное население гражданами Айи, и воины империи не вправе их убивать, если только они не сопротивляются. Но часто случается, что маги не желают жить в империи. Тогда они убивают своих детей и себя…
— Но как же так… — в который раз уже за день поражаюсь жесткости этого мира.
— Некоторые не смыслят свою жизнь без магии. И по их мнению, жизнь в Айе хуже смерти.
Ужасно. Смотрю на Лайну. Девушка отворачивается, избегая моего взгляда. Гляжу на Повелителя. Акено Даи молча взирает на меня. Даже не на меня, а сквозь меня. Его мысли, похоже, витают далеко.
Ну вот. Все снова замолчали. Зря я начала спрашивать Гелеона о законах Предрассветного мира. Лучше бы тихарила в тряпочку.
Вздыхаю. Мне предстоит ещё так много узнать… и предвкушение новых знаний отнюдь не радостное. Чуйка подсказывает: на Логеве не царствует мир, спокойствие и взаимопонимание повсюду.
— Нет, но как ему такое в голову могло прийти? — негодующе обрывает тишину Жак Натан. — Кормить постояльцев человеческим мясом, — негодование и ярость снова сквозят в его голосе. — Как мог местный тёмный лорд не почувствовать, что здесь творится неладное?
— Если подумать, то с чернокнижниками та же оказия. Лорд давным-давно должен был заподозрить хоть что-нибудь. Тем более к нему же обращались за помощью, — стучит пальцами по столешнице Даниар.
— И волки. Я таких огромных волчар в жизни не видел. А там на холме разгуливала целая стая, умудрившаяся разодрать наших лошадей, — накидывает Геон.
— Вот и я говорю. Куда смотрит местный тёмный лорд? — повторяется Орест Платон.
— А кто здесь из тёмных лордов живёт поблизости? — интересуется Дан.
Жак Натан задумывается на пару секунд. Хмурится, вспоминая.
— Миран Агрон, — раздаётся ровный голос императора. Он впервые за несколько часов открыл рот.
— Точно, — тут же светлеет Гелеон. — Он ещё тренировал Его Величество в фехтовании. И меня.
— Он всех обучал, — Даниар откидывается на спинку стула. — Вот только кое-кто оказался неспособным учеником, — на последних словах министр иностранных дел кидает взгляд в сторону Жака Натана. В глазах у первого блестят издевательские смешинки, а очи второго отсвечивают отблесками уязвлённой гордости.
Не знаю, чем бы закончилась эта битва взглядов, если бы не император:
— Гелеон, — тихо, на грани шёпота.
Тёмный лорд понимающе кивает и машет только что спустившемуся Винсету.
Барон спешит к нам.
— Скажите, барон Винсет, а не тёмный ли лорд Рол Миран Агрон живёт в Старых Соснах? Не к нему ли вы направляетесь?
— К нему, Ваше Высокоблагородие.
Пауза на два вдоха.
— Что ж, мы тоже, — ослепительно щерится глава императорской стражи.
Брови барона удивлённо ползут вверх.
— Но это же в совершенно противоположную сторону… Вы сделаете огромный круг, отправившись в Сосны.
— Ничего, у нас есть ещё в запасе время. Тем более никакие разбойники нас по пути больше не потревожат, император послал нам из столицы гвардейский отряд, — лорд кивает в сторону воинов в чёрных походных куртках, наводнивших трактир. — Да и моя дочь не прочь взглянуть на великого мастера меча. Она так отчаянно мечтает научиться сражаться на клинках, — глаза Гелеона грустнеют. — Но пока её навыки оставляют желать лучшего. Да, дочь?
— Конечно, отец, — чуть не выплёвывает девушка.
Велорий едва ли не в открытую издевается над ней. Что ж, лорд второй главнокомандующий, ваш подкол был засчитан. Вот только вам теперь нужно опасаться ответной мести.