Взгляд, метнувшийся к императору, замирает на нём. И я не в силах отвести взор от Тёмного Властелина, который смотрит на человека, привязанного к стволу дерева. Сердце подсказывает: этот тот самый тёмный лорд, к которому мы направлялись. Пальцы Повелителя сжимаются на поводьях, да так, что кожа перчаток скрепит. Невольно, пагодя, замечаю, что его руки дрожат от напряжения.
Даже если я ощущаю невероятную скорбь Акено Даи через отголосок нашей какой-то связи, то что он сейчас чувствует внутри? Я не знала этих людей, но даже мне невыразимо больно смотреть на них. Что же чувствует Нолан? О чём он думает? Этот человек был ему другом… ну, или не другом, но близко к этому.
Дыханье спирает, пальцы трясутся мелкой дрожью, ещё чуть-чуть и разрыдаюсь вдрызг, выносить это чувство горечи и утраты я просто не способна.
Тяжёлую тишину прерывает вопрос Гелеона:
— Почему мы не почувствовали смерти тёмного лорда?
Лорды переглядываются, секунда, они бросаются к дереву.
Миран Агрон ещё жив!
Но не долго. Стоит Жаку Натану и Геону освободить мужчину, положить его на траву, он, так и не открывая глаз, обессиленный и истощённый, уходит в Рассветный мир. Помощь пришла слишком поздно.
Семью Рола Мирана Агрона и его прислугу мы хороним в земле, а тело самого тёмного собираемся сжечь на костре, чтобы уже его прах император развеял по ветру.
Когда гвардейцы сооружают кострище, чтобы положить на него Мирана, откуда-то из леса прибегает пёс, весь облезлый, частью его шкура опалена, частью обвисла… но он так рад видеть своего хозяина, скачет вокруг него, тыкается в обожжённую чёрную руку. Ему невдомёк, что тёмный лорд уже…
Это и становится последней каплей. Кап — и озеро моего отчаяния переполнено, оно переливается через край, выходит из берегов, затопляя, разливаясь по сердцу слёзными ручьями. Отхожу под сень деревьев, рядом висят качели, на них я падаю и рыдаю.
Слишком много смертей.
Слишком много оборванных жизней.
Они преследуют меня почти с первого месяца в этом мире…
Так много жизней…
Так много жизней я пережила…
Почему тех людей убивали? Почему убили эту семью? За что?
Вопросы, вопросы. Где найти ответы? Никто не хочет отвечать на них.
Жак Натан вызывается перенести барона с дочерью и его охраной к ближайшему населённому пункту. Мы прощаемся. На Винсета жалко смотреть, он постарел лет на десять после увиденного.
Барон клянётся отыскать убийц друга, обещает отправиться в столицу, к императору, просить правосудия, ведь убийство тёмного лорда — одно из самых ужасных преступлений в империи. Искренне желаю ему удачи.
Император вызывает Альфу. Ему предстоит тщательное расследование и этого дела.
К концу ночи мы покидаем Старые Сосны.
Слёзы всё ещё бегут по щёкам, никак не хотят останавливаться. Пытаюсь притворяться, что не плачу, хотя, наверное, беззвучные всхлипы всё же выдают моё состояние. Но тёмные лорды, император и Лайна делают вид, что не замечают моих слёз.
И за это я им благодарна.
Т
*****
Утро встречает нас новой порцией снега. Хотя вокруг так темно, что небесные хлопья я только ощущаю.
Мы останавливаемся в лесу, рядом с тремя огромными елями, чьи нижние лапы чуть ли не лежат на земле. Но стоит их раздвинуть, и оказываешься в сухой тёплой норке, под пологом хвойного одеяла.
Возвращается Жак Натан. Приносит сумки с провизией, которую достал в ближайшей деревне. Сами же мы ранее не позаботились о ней, думали, что тёмный лорд приютит нас на некоторое время…
Кажется, я так и засыпаю в наполовину расправленном спальном мешке.
Вместо будильника из сна вырывает разговор тёмных лордов и Повелителя, обсуждающих дальнейшие действия. Справа что-то тихонечко посапывает. Поворачиваюсь, там Лайна, подоткнув под голову ладошку, спит, как ни в чём не бывало. Её разговоры тёмных ничуть не волнуют… и не будят.
Прямо в центре горит небольшой костёр, отбрасывая причудливые тени на ветвях ели. Так приятно пахнет хвоей. От огня тянет теплом. Хочется лежать под этим мохнатым деревом вечно и не двигаться, никуда не идти, не садиться снова на лошадь, от поездки на которой всё тело ломит, не ехать куда-то в неизвестность…