М-да, попали так попали.
Холодает. А я замёрзла. И спать так хочется. И кушать. А ещё в животе урчит. Да так громко. Бабушка всегда говорила про такие звуки, что в желудке мотоцикл проехал.
Хоть неловко и неудобно, невольно улыбаюсь. Воспоминания о бабушке неизменно возвращают на губы улыбку, как бы тяжело не было. Вот бы её хотя бы ещё раз увидеть…
Вспоминаю, благодаря кому не могу поговорить с бабушкой… а ещё нормально поесть и поспать, и гнев накрывает второй волной. Демонстративно отворачиваюсь в угол, так, чтобы не лицезреть императора, и дожидаюсь спасения, обиженная на весь мир.
— Предлагаю подписать временный договор о прекращении войны и оставить все предрассудки за порогом этой вражеской территории, — внезапно ошарашивает Акено Даи.
— Зачем тебе это? — недовольно бросаю через плечо.
— Ты с таким недобрым видом буравишь стенку, что мне становится страшно за страну. Мало ли какие коварные планы могут зародиться в твоей, скорой на неоправданную и изощрённую месть, головушке? Так что ради спасения Айи я готов заключить с тобой перемирие.
Недобро щурю глаза. Он что-то задумал. Копчиком чую. Который, уже, кстати, побаливает от долгого сидения на одном месте.
— Ну хорошо, — наконец сдаюсь я. Раз мне жить, возможно, осталось пару суток, то уж лучше подружиться с тем, с кем собираешься встретить смерть. Раз не получается отомстить, то нужно попробовать замучить разговорами. И пусть моя совесть будет чиста. — Я зарываю на время топор войны.
— Раз мы с тобой помирились…
— Это перемирие!
— Раз перемирие, то не соизволит ли Бренна Даи провести дислокацию и перебраться поближе?
Недоумённо на него взираю.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Устала? Хочешь поспать?
Сонно киваю в ответ.
Тёмный Властелин встаёт, подходит ко мне, подаёт руку, чтобы я могла на него опереться, поднимаясь. Нолан скидывает с меня плащ, а с себя куртку, расстеливает последнюю на песок, усаживается на неё и тянет за руку, заставляя упасть рядом. Кладу голову на плечо супруга, которое здесь вместо подушки, обхватываю его за талию, чтобы быть как можно ближе к теплу. Повелитель поднимает тяжёлый плащ, заворачивает нас в плотный кокон и замирает.
— Спасибо, — едва слышно, носом уткнувшись в воротник его рубашки и посильнее обнимая.
Император не отвечает.
Открываю один глаз и поворачиваюсь, чтобы увидеть его лицо. Даи спиной облокачивается о стену и мерно дышит, прикрыв веки, но ресницы неровно подрагивают в свете светлячка.
— Кстати, что значит «наполовину бессмертен»?
— Узнаешь в своё время, — лениво и нехотя.
Недовольно бью его по ребру, обиженная на то, что он не отвечает, и одновременно испытывая невероятное удовольствие. Да я в садистку превращаюсь, господа! Он даже не морщится. По второму рёбрышку. Буду бить, пока не скажешь!
— Если не прекратишь, то я найду, чем занять твои руки. И рот, кстати, тоже.
Губы мужа кривятся в усмешке, когда я резко одёргиваю ладонь.
Внезапно огонёк, который давал хоть немного света, мигает пару раз и затухает.
— Что случилось? — испуганно шепчу я.
— Твоя антимагическая защита всё растёт и растёт, Брен… — а следом: — спи давай.
И я засыпаю. Так устала… тем более Нолан сейчас кажется не таким уж и страшным, с ним спокойно, уютно и тепло.
И уже сквозь сон проскальзывает последняя запоздалая мысль: это был наш первый разговор за долгое время. И мы убили не так много нервных клеток друг друга. Противники, и правда, заключили перемирие.
Н
— Брен, просыпайся, — меня тормошат за плечо.
Гул, стук. Что-то рокочет прямо под полом. Стены нервически подрагивают.
— Что происходит?
— Пока не знаю, — напряжённо отвечает император.
— Это Жак с Даниаром пытаются нас освободить?
— Может быть…