Может ли человечество повернуть ход истории? Нет, это иллюзия. Силы зла все увеличиваются. Человечество развращено; оно как бы одновременно ужасается картине общего разврата и тайно любит его, стремится к нему. Духовный потенциал почти исчерпан. Апокалипсис говорит нам не о золотом веке на земле, а о сгущающейся тьме и катастрофах, которые будут потрясать агонизирующий мир. Но немногие, которые в Священном Писании названы избранными, могут выйти из потока зла и греха. Это значит выйти из внешнего, найти другой мир и другую жизнь в своем сердце, бороться с собой, очищать свою душу от страстей, стоять в сердце с именем Иисуса Христа - это путь стяжания благодати, которая и есть начало вечной жизни на земле. И если найдутся такие молитвенники, то замедлится ход истории, и Господь прибавит время, данное человечеству до Страшного Суда.
Внешнее обманывает нас. Или оно покидает нас, или мы покидаем его. Если бы даже все желания человека были исполнены, то сердце его осталось бы пустым, и он стоял бы перед вечностью таким же нищим. Путь к Жизни - это забытый путь от внешнего к внутреннему, от видимого - к невидимому, путь к своему сердцу, а через него - к Богу. Это - сочетание сердца с именем Иисуса Христа, это умение умирать, чтобы жить. Это искусство жертвовать всем, что в мире, ради Творца мира, в Котором заключено все.
Мистерия времени
Языческий мир не мог разгадать тайну вечности. Время в мифе обращено назад, а точнее, оно движется по замкнутой окружности и, удаляясь от первоначальной точки, снова приближается к ней. Христианство разорвало этот порочный круг и бесконечные циклы, сменяющие друг друга, где будущее повторяет прошлое, а конец тождественен началу. Время священной истории мира - прямолинейно. Но, встречая сопротивляемость в косности материи и упругости меонической среды, оно становится спиралеобразным. Время в христианстве имеет не только горизонтальное направление, но тяготение к вертикалу, и насколько оно становится вертикальным, - настолько спираль возвращается к прямой линии, и настолько время во внутреннем измерении человека становится объемным.
Образ вечности это единство двух направлений времени - горизонтального и вертикального. Но так как человек не может представить совпадения вертикала и горизонтали, то тем более, тайна вечности для него не доступна. Говоря о вертикали, мы все равно находимся в поле времени, и только хотим сказать о его приближении к вечности; а во внутреннем опыте вечности сами векторы времени исчезают. Для язычников будущее осуществляется в прошлом; само настоящее есть возвращение. Для христианина прошлое отражается в настоящем, а настоящее является трамплином для будущего, но никогда не совпадает с ним. Настоящее - приготовление, а будущее - исполнение.
Язычник одинок в своем пути, он предоставлен своим силам и поэтому обусловлен временем. Христианин действует в синергии с благодатью, которая вневременна, и в своем преображении через благодать он получает свободу от рабства времени. Итак, путь язычника - это возвращение и повторение, путь христианина - преображение.
У язычников были мистерии, посвященные времени, называемые «сатурналиями». Язычник пытался, хотя бы условно и символически, уничтожить власть времени, заглушая его внутренние ритмы и отсчеты в экстатике темных и страстных наслаждений - в «мистике ночи». Сатурналии это воспоминание о мифическом «Золотом веке Сатурна» 12, на смену которого пришел железный век борьбы и страданий. Сатурналии это негация настоящего и попытка сценически изобразить, как бы вернуть на землю век Сатурна - в театре абсурда и парадокса. В период сатурналий снимались все ограничения - общественные и нравственные. Господа служили своим слугам; одного из рабов выбирали царем и воздавали ему царские почести. Люди предавались безудержному веселью: играм, маскарадам, пьянству и оргиям. В конце празднества эфемерного царя убивали, и снова все возвращалось на свои места. Толпа смотрела на сатурналии как на возможность удовлетворить свои низменные страсти и вдохнуть пьянящий воздух мнимой свободы, а мудрецы видели в них философию обреченности и смерти.
Теперь некие безликие духи стремятся превратить жизнь человечества в бесконечно продолжающиеся сатурналии, единственный закон которых - вседозволенность, чтобы люди забыли о будущем и жили только в настоящем мгновении, как бы растянутым на века. Раб пьет мутную чашу наслаждений, представляя себя царем, но время и смерть превращает его в пыль земли.
Смолкает музыка праздника, гаснут огни, опускается занавес над опустевшей сценой, где лежит забрызганной кровью труп казненного раба.