Звуки или сочетания звуков, совершенно чуждые живому русскому произношению (но имевшиеся в тех живых говорах, на основе которых возник старославянский литературный язык), отсутствовали и в русском церковном произношении. Они заменялись звуками русского языка. В древнейших памятниках церковнославянского языка русской редакции, в особенности оригинальных, а не переписанных со старославянских, мы регулярно встречаем написание ж в тех словах, которые в старославянском языке имели сочетание звуков жд. Так, например, русские писцы в XI—XIV вв. чаще всего писали гражанинъ, преже вместо старославянских гражданинъ, прежде, заменяя сочетание жд на ж, но сохраняя старославянское неполногласие ра, ре. Это объясняется тем, что сочетание жд не было свойственно русскому языку в древнейшую эпоху (до падения редуцированных, см. стр. 71) и русские писцы сначала более или менее регулярно заменяли это сочетание при переписывании старославянских книг, а затем ж стало нормой для церковнославянского языка русской редакции XI—XIV вв. Лишь после того как между звуками ж и д в словах типа жьдати, къжьдо перестал произноситься редуцированный звук и возникло «свое» сочетание жд, получило возможность распространения и старославянское сочетание жд, имевшееся в словах типа гражданинъ, прежде и т. п. (Этому способствовала «славянизация» церковных книг и церковного произношения в XIV—XV вв., в период так называемого второго южнославянского влияния, о чем речь пойдет ниже.)
В старославянском языке имелись так называемые носовые звуки о и е, унаследованные из общеславянского языка. Они изображались на письме буквами ѫ («юс большой») и ѧ («юс малый»). В русском языке в XI в. таких звуков уже не было. Об этом свидетельствует тот факт, что в «Остромировом евангелии» 1056—1057 гг. юсы очень часто заменяются буквами у, ю, а, ѧ [йотированное а], которыми обозначались звуки, произносившиеся на месте старославянских носовых звуков. Так, например, форма въвръгѫть в старославянском языке произносилась с о носовым после г, а в древнерусском — с у. Так она и написана в «Остромировом евангелии»: въвъргоуть (сочетанием оу изображался звук у). Правда, многие юсы употреблены еще на своем месте: ведь «Остромирово евангелие» — это памятник, списанный со старославянского оригинала, причем очень хорошими, грамотными писцами (по мнению исследователей, писцов было два). Но не зная, в каких случаях нужно употреблять юсы, русские писцы все чаще и чаще стали заменять их, и юс большой вообще вышел из употребления, а юс малый стал употребляться для обозначения звука а после мягких согласных (видѧть и др.).
Итак, одной из причин, способствовавших проникновению русских элементов (в данном случае звуков) в церковнославянский язык, было несоответствие ряда старославянских элементов нормам живого русского произношения. Кроме того, существовал еще ряд причин, действия которых могли взаимно дополняться и пересекаться. Рассмотрим эти причины уже на примере слов, а не звуков.
Генрих Вильгельм Лудольф — немецкий ученый и путешественник, проживший более года в России (1692—1694 гг.), — писал в своей «Русской грамматике» (1696): «... названия большинства обычных вещей, употребляемых в повседневной жизни, не встречаются в тех книгах, по каким научаются славянскому языку» (30, стр. 114). Действительно, в языке богослужебных книг (а именно по ним велось обучение грамоте) русский книжник, стремившийся следовать старославянским образцам, не находил средств для выражения многого из того, о чем он хотел написать.