Аннабель сказала:
— Это просто смешно. Почему вы не заставите их готовить себе?
— Я именно так и говорю. Спроси ее, — сказал Патрик, показывая в сторону Деборы.
— Ты знаешь, что она ест, Патрик. Если б это от нее зависело, они бы ели только сою, пророщенные зерна и коричневый рис. Шон бы умер с голода, если бы я не давала ему сэндвичи с арахисовым маслом за ее спиной. Вы бы видели, как он их уминает. Как звереныш.
Официанка принесла напитки, корзиночку с свежими булочками и тарелку с порциями масла.
Кип повернулся к Аннабель.
— Извини, я не спросил. Ты хочешь еще мартини, или перейдешь на вино?
— Я лучше остановлюсь. Я начинаю новую спортивную программу — заплывы на 800 метров в океане три раза в неделю, по утрам.
— Начинаешь с субботы? Ты шутишь!
— Я серьезно. Оставлю детей с няней. Это единственное время, которое у меня есть для себя.
— Вода, наверное, ледяная.
— Я привыкну.
Дебора сказала:
— Я принесу себя в жертву и буду пить за нее вино, которое ты закажешь. Это самое меньшее, что я могу сделать.
Кип заказал бутылку мерло, показав пальцем свой выбор в винной карте.
Дебора подняла руку.
— Вот что я еще забыла. Вчера я застала Шелли в слезах. Это была первая эмоция, кроме гнева, раздражения или презрения, которую я у нее видела. Я подумала, что она скучает по матери, но, когда я спросила, оказалось, что она горюет, потому что Сильвия Плат покончила с собой.
— Кто? — спросила Аннабель.
— Поэтесса, — ответил Патрик. — Она была душевнобольная.
Аннабель пожала плечами, взяла булочку из корзинки и намазала ее маслом. Откусила кусок и засунула за щеку, что несколько заглушило ее речь.
— Мы знали одну пару, которые были вегетарианцами. Однажды пригласили их на обед, и я приготовила макароны с сыром. Потом они нас пригласили на роскошную миску вегетарианского чили. Ужасного. Несъедобного. Что меня добило, они носили кожаные туфли. Я решила с ними раззнакомиться, Кип возражал, пока я не сказала, что он будет сам для них готовить, если они еще явятся.
Это снова завело Патрика.
— Вот в чем парадокс, насколько я понимаю. Шелли не любит овощи. Единственный овощ, который она ест, это бобы. Фрукты она тоже не любит. Она говорит, что бананы отвратительны, а от яблок у нее болят зубы. У нее есть список запрещенных продуктов, в который входит вся известная человечеству еда. Кроме киноа, что бы это, черт возьми, ни было.
Кип покачал головой.
— Почему вы с ней вообще имеете дело?
Дебора ответила:
— Потому что она носит нашего внука или внучку. Если мы повернемся к ней спиной, мы откажемся от невинного ребенка. Вы бы такое сделали?
— Наверное, нет, — сказал Кип. — Ну, я бы мог, но Аннабель бы меня убила.
Последовала пауза, когда они изучали меню и решали, что заказать. Салаты, слабоподжаренные отбивные, запеченный картофель со сметаной, с зеленым горошком и тертым сыром.
После того, как официантка приняла заказы, Патрик вернулся к разговору.
— Все бы не было так плохо, если б она не была такой самоуверенной и высокомерной. Она смотрит на нас свысока. Мы материалистичные и неглубокие. Все, что мы делаем, это «буржуазно». Она разглагольствует о пролетариате. Боже, спаси королеву.
Аннабель скорчила гримасу.
— И Грег это поддерживает?
— Он у нее под каблуком. Он сидит и смотрит ей в рот, как будто она декламирует из евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. И знаете, что еще? От нее плохо пахнет. Она не чистит зубы. Она не бреет подмышки и все остальное. У нее волосы на ногах, которые выглядят, как шкура у бобра. Не знаю, как он может находиться с ней в автобусе. Мы вынуждены пользоваться спреем, когда она выходит из комнаты.
Кип и Аннабель оба смеялись. Аннабель сказала: — Ох, Патрик. Ты ужасный.
— Я не шучу. Спросите Дебору, если мне не верите.
Кип скептически поднял бровь.
— Не хочу говорить, ребята, но думаю, что вы ошибались, давая Грегу так много. Как еще он мог дойти до такого поведения?
Патрик поднял руку.
— Ты прав. Мы с Деборой говорили об этом.
Он замолчал, глядя вверх, когда официантка принесла вино. Она повернула бутылку, чтобы Кип мог прочитать этикетку, и, когда он одобрил, стала ее открывать. Кип попробовал, кивнул и сказал: — Очень хорошее.
Аннабель прикрыла свой бокал, и когда остальные три были наполнены, Патрик продолжил с того места, где остановился.
— Мы оба зарабатывали себе на колледж. У семьи Деборы не было денег, а моя считала, что я не буду ценить образование, если не заработаю на него сам. Если честно, это было тяжело.