- Мне нужно было сходить в офис, и я заметила мигающую лампочку сразу, как вошла. Могу я отсюда что-нибудь сделать?
- Нет, нет. Все под контролем, но это был кошмар, как ты можешь себе представить. Что насчет тебя? Как все проходит?
- Ничего хорошего. Поговорила с Итоном, рассказала про завещание. Он огорчился, что не было большим сюрпризом. Я все расскажу, как только вернусь домой.
- Это когда?
- Я надеялась поговорить с его сестрой, но теперь думаю, что лучше поеду. Там от меня будет больше пользы, чем здесь.
- Мне не нравится идея, что ты собираешься ехать в час пик.
- Все будет нормально, когда выеду из города. На шоссе № 5 пробок не будет.
- Только не делай глупостей. Похоже, что у тебя уже был долгий тяжелый день.
- Еще больше причин поехать домой. Мотель, в котором я остановилась, такая дыра. Я хочу в свою постель. Я хочу домой для моральной поддержки. Рози уже вернулась?
- Еще нет. Ее самолет прилетает в пять. Тот же рейс, которым прилетел Вилльям. Я ее встречу, пока он будет на последнем сеансе физиотерапии на этой неделе. Отвезу ее и поеду в больницу. Включить для тебя свет на крыльце?
- Пожалуйста.
- Хорошо, и если будет что-нибудь новое, оставлю записку на двери.
- Спасибо. Скоро увидимся.
- Будь осторожна на дороге.
- Буду.
Я повесила трубку, взяла сумку и пошла в ванную. Сложила в нее шампунь, кондиционер и дезодорант. Почистила зубы и уложила зубную щетку и пасту. Отложила в сторону мысли о Феликсе, зная, что у меня будет много времени для раздумий в пути.
Выключила свет, взяла куртку и сумочку. Подошла к двери и последний раз огляделась, убедиться, не забыла ли что-нибудь. Проверка не заняла много времени, особенно потому, что я не собиралась настаивать на возврате денег. Подумала о возвращении в офис шестидесятиваттной лампочки, но решила сделать подарок следующему жильцу.
Зазвонил телефон.
Держась за дверную ручку, я смотрела на аппарат. Наверное, Большая Крыса. Я только что поговорила с Генри, и Большая Крыса был единственным человеком, который знал, что я здесь... конечно, кроме Итона, но я не верила, что он позвонит. Может быть, это служащий звонит, сообщить мне, что нашел стоваттную лампочку, но это вряд ли. Какая разница? К вечеру меня здесь уже не будет.
Два звонка.
Зачем снимать трубку? Будь я немного попроворней, меня бы уже не было. Я была в одном шаге от того, чтобы завести «мустанг» и уехать. Я знаю, как дорога ощущалась бы под колесами. Если б я была собакой, то ождала бы, как ветер будет гудеть у меня в ушах, когда я высуну голову в окно.
Третий звонок. Я сняла трубку.
- Алло?
- Привет, Кинси. Это Большая Крыса. Я только что пришел. Рад, что вы нашли Итона. Как он воспринял новости о смерти отца?
- Я бы не сказала, что это разбило ему сердце.
- Иногда требуется время, чтобы осознать. Я знаю, так было с моим отцом. Вы спрашивали насчет Анны?
- Да, но кое-что произошло, и мне надо домой. Я уже собиралась уходить, когда вы позвонили.
- Хорошо, что застал. Салон называется «Волосы и ногти, эй!». С восклицательным знаком.
Не знаю точного адреса, но это на Честер, в районе девятнадцатой. Вывеска в форме якоря.
- Спасибо большое. Похоже на то, что мне придется приехать еще раз, чтобы с ней поговорить...
- Почему бы не заехать и поговорить по пути из города? Салон открыт до шести, так что она точно там будет.
Я помолчала. Зов Санта-Терезы был таким сильным, что я чувствовала, что меня засасывает в дверь.
- Вы здесь?
- Я здесь. Я подумаю об этом. Но дома сложилась чрезвычайная ситуация.
- Как хотите, - сказал он, и телефон замолчал.
Я поставила сумку на пол и остановилась, чтобы оценить свое умственное и физическое состояние. Враждебность Итона сыграла роль, но удар не достиг меня до этого момента, когда я думала, что нахожусь в безопасности. Наверное, так чувствует себя боксер, после того, как покинет ринг. Во время поединка вы слижком заняты, танцуя, отступая и наступая, посылая удары и пытаясь предугадать следующее движение соперника. Теперь, когда я, в переносном смысле, вернулась в раздевалку, я почувствовала все полученные травмы. Я обессилела. Я была избита. Болело между лопатками. Шейные мускулы были напряжены, и головная боль сжимала череп, как купальная шапочка на несколько размеров меньше. Если еще учесть новости о Феликсе, у меня совсем не оставалось сил.
Я приложила руку ко лбу, как делала тетя Джин, когда проверяла у меня температуру. Она не испытывала сочувствия к больным, так что этот жест обычно являлся прелюдией к тому, что она говорила мне «не ной». Что было именной той командой, которую я дала себе.