Гейдж разминает шею.
– Когда твой отец еще был королем, он уничтожил всех сидхе в Неблагом Дворе. Когда я бросил ему вызов в борьбе за трон, не было уже ни одного Неблагого сидхе, который мог бы выступить против него. – Он поднимается со своего кресла и выхватывает книгу из моих рук.
– Как невежливо.
Гейдж усмехается, возвращая книгу на место. Прислоняется спиной к книжному шкафу, расположенному достаточно далеко от меня, так что он не смог, я надеюсь, разглядеть румянец, проступающий на моих щеках.
– Согласно традициям, Неблагой королевский род ведется от правителей сидхе, – сообщает он. – Но это правило не является строгим и незыблемым. Неблагой трон можно завоевать.
– Через испытания, о которых ты упоминал ранее? – интересуюсь я.
Он согласно кивает.
– Благой народ предвзято относится к королям, не принадлежащим к сидхе. Они считают, что, называя меня королем Гоблинов, этим как-то унижают меня. – Гейдж отталкивается от шкафа и присаживается в кресло рядом со мной. – Считают это угрожающим.
– Они считают угрожающим тебя, – говорю я.
– Да, – соглашается он.
Я вспоминаю о том, что тоже должна считать его угрожающим, опасным, но его близость не помогает мне в этом. Молчание затягивается, мой нарастающий дискомфорт становится ощутим, и готова поклясться, он тоже его чувствует.
Резкий стук в окно заставляет меня подпрыгнуть, отчего я едва ли не сваливаюсь со стула.
Я смеюсь, тем самым удивляя нас обоих, и чары рассеиваются. Гейдж качает головой и пересекает кабинет, приподняв уголок губ в улыбке.
– Если тебе станет легче, – начинаю я, пока он открывает окно, – ты очень похож на сидхе, как по мне. – Насколько я могу судить, у сидхе больше черт смертных, за исключением заостренных ушей и длинных пальцев. Ну, и еще масса других жутких отличий, если вдаваться в подробности, но они не так сильно бросаются в глаза, как дриады или нимфы. – Не считая рогов, конечно. – Ворон запрыгивает на подоконник. Когда Гейдж наклоняется, чтобы вытащить послание из лапы птицы, волосы спадают ему на лицо.
Гейдж резко поднимает голову, удивляясь, и затем качает головой.
– Если бы ты воспитывалась при дворе, не стала бы так говорить.
– Почему же?
Он смеется.
– Этот вопрос отправил бы Солиэль в могилу раньше времени. – Он разворачивает крохотный свиток и читает послание, пока я постукиваю пальцем по колену. – Мои черты лица не такие утонченные, как у сидхе. – Я морщу нос, противясь мысли, что я принадлежу к народу, который считается «утонченным». – У меня нет лишних суставов в пальцах. – Он поднимает руку, чтобы я могла взглянуть. – Зато есть когти. – Гейдж дергает запястьем, и когти, о которых идет речь, выпускаются из ногтевого ложа, а затем так же быстро возвращаются назад. Мне не удается скрыть удивление на своем лице, и он смеется надо мной. – Видишь? Слишком уж звериный облик, на взгляд Солиэль. Но настоящая разница – в магии. Когда ты поднаберешься опыта, сможешь это почувствовать.
В моем воображении его когти продолжают втягиваться и вытягиваться снова и снова, и я стараюсь сохранить дыхание ровным.
– Так в чем же заключается разница между вашей магией?
– Гоблины – стихийники. Хотя некоторые из нас владеют обширным спектром магии, большинство ограничиваются лишь этим.
– Но не ты?
– Не я, – говорит он. Слишком часто он стал соглашаться со мной, и это начинает меня раздражать.
Уголок его рта приподнимается. Кресло подо мной начинает дрожать, и, когда я хватаюсь за подлокотники, чтобы удержаться в нем, все быстро прекращается.
Я бросаю на него хмурый взгляд.
– Да, понятно. – И спрыгиваю вниз.
– Еще вопросы?
– На данный момент никаких, – огрызаюсь я.
Его усмешка становится только шире.
– Иди сюда. После обеда у меня дела. – Он приглашает меня присоединиться к нему в центре комнаты и протягивает руку. Я смотрю на нее.
– Что? – Я даже не пытаюсь скрывать свое недовольство.
– Позволь мне увидеть твою руку. – Я безучастно смотрю на него. Он закатывает глаза. – Я перестарался с землетрясением?
Я шлепаю его по руке.
– Совсем немного, ага.
– Принято к сведению. Теперь покажи, как ты используешь свои чары. – Он рассматривает мои пальцы и их неестественный изгиб.
– Я… я не знаю как.
Он удивленно приподнимает бровь.
– Ты знаешь, как призвать свою магию?
– Нет. – Мой ответ краток.
Он сжимает переносицу.
– Эммалин сказала тебе твое Истинное Имя? – спрашивает он, уже порядком подустав от меня.
Я тяжело вздыхаю.
– Разумеется, нет, – говорю ему, не в силах вложить в свои слова столько грубости, сколько мне бы хотелось. – Грэн как-то упоминала об этом, но она и сама не в курсе. Неужели это действительно так важно?