Я вновь бросаю взгляд на Гейджа. Меня беспокоит то, как он посмотрел на меня, как преобразился, когда Боуэн намекнул, что я могу подвести их обоих. «С каких это пор меня волнует, что он обо мне думает?» Вероятно, где-то в промежутке между постоянными придирками ко мне и искренним уважением к нему со стороны Ислы. Я знаю, что он заботится о своем Дворе – Дворе, который скоро станет моим. Наверное, мне хочется, чтобы он считал, что мне это по плечу. Я спокойно выдыхаю. Как бы ни хотелось признаваться, но Боуэн прав.
– Хорошо, – говорю я и встаю перед чашей. Я засучиваю рукава своего платья, и звезды царапают мою кожу. Я колеблюсь, занеся руки над чашей. – Сейчас?
– Подожди, – просит гном и перемещает свечу справа от меня, зажигая ее, отблески пламени начинают танцевать по стенкам чаши и поверхности крови. Я наблюдаю за тем, как он подготавливает фолиант, и тут мой взгляд перехватывает Гейдж. Та отрешенность в его глазах исчезла, но я не могу определить эмоцию, что пришла ей на смену. Я снова смотрю вниз на Боуэна.
Он встречает мой взгляд.
– Я не буду лгать тебе, девочка. Это будет больно. – Я рассеянно киваю и сосредотачиваюсь на мерцании свечи, когда он хватает меня за локоть, заставляя посмотреть ему в глаза. – Это будет больно, понимаешь? Не вынимай руки из чаши. Ясно?
Ледяной поток наполняет мои вены и желудок, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не начать задавать вопросы.
– Хорошо. – Я опускаю руки в кровь, позволяя ей струиться сквозь пальцы.
Я ожидала почувствовать холодную кровь или в лучшем случае комнатной температуры. Но она горячая, будто ее только что выкачали из тела. Я сглатываю желчь, подступившую к горлу, но желудок, слава богу, пуст.
– Ты готова? – спрашивает Боуэн.
Я киваю.
Боуэн щелкает костяшками пальцев и начинает читать текст из реликтовой книги.
Его акцент усиливается по мере того, как произносимые слова наполняют воздух вокруг нас. Язык кажется таким же старым, как и сама книга. Нечто внутри чаши внезапно хватает меня за руки и тянет их вниз, ладони прижимаются ко дну чаши, руки погружаются в жидкость до самых локтей. Мои костяшки трутся друг о друга, и я извиваюсь, но мои руки словно прикованы к серебряной поверхности.
Боуэн смотрит на меня поверх книги, прежде чем произнести следующую фразу. Кровь в чаше пузырится на моей коже, ее жар проникает в самое сердце, и моя собственная кровь кипит вместе с ней. Моя магия, которая проявлялась всякий раз, когда я призывала ее, снова съеживается – что-то гниющее и обжигающее преследует ее внутри моего разума, внутри моей души. Она подрагивает, и я дрожу вместе с ней.
Его следующие слова звучат отрывисто, жестко, не скрывая своих мрачных намерений. Боль пронизывает меня, словно разрывая мою плоть, дробя кости, выворачивая наизнанку легкие. Она поглощает меня целиком. Из меня вырывается истошный животный крик. Я и не знала, что могу так вопить. «К черту всю эту магию. Она разорвет меня на части». Я не осознаю, что пытаюсь вытащить руки из чаши, пока Гейдж не оказывается рядом, вдавливая мои ладони обратно, – его тихий и ласковый голос что-то шепчет мне на ухо, но я не могу разобрать ни слова. Мои колени ослабевают, но он придерживает меня в вертикальном положении. Я ненавижу его. Ненавижу их обоих. Но, если он отпустит меня, я не смогу стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы продолжать держать руки в чаше.
Боуэн заканчивает свое заклинание, и рыдания сотрясают мою грудь. Последние капли огня просачиваются из крови в меня, и в моих жилах затихает жар. Но я по-прежнему чувствую внутри себя то, что Боуэн сейчас высвободил, – нечто хищное и недоброжелательное под моей кожей. Оно полыхает там, где к нему прикасаются.
Я с трудом призываю свою магию. Она откликается, но робко; словно соль, насыпанная на открытую рану. Почему она ощущается такой поверженной? Почему мое сердце разрывается?
– Отпусти меня, – прошу я Гейджа.
Он все еще удерживает меня, но обожженные внутренности требуют, чтобы я стояла сама. Он медленно отпускает мои плечи, следя за тем, чтобы я не упала. Увидев, что я твердо стою на ногах, он оборачивается к Боуэну.
– Что ты натворил? – Ярость в его голосе не задевает меня. Я, словно в тысячах шагов от него, наблюдаю за происходящим сквозь собственную дымовую завесу.
– Ничего такого, о чем бы ты не просил меня.
– Так магию… – рычит Гейдж, – не пробуждают.
– Мы оба знаем, что подобные вещи навечно утеряны. Призрачная королева позаботилась об этом, – раздраженно отвечает Боуэн.
– Ты говорил…
Он обрывает Гейджа рассерженным взмахом руки.