Но я все равно напугана.
Она смотрит на нас, не двигаясь. Мы молчим, разинув рты, кажется, целую минуту, пока Исла не опомнилась и не склонила голову.
– Добро пожаловать, леди Прядильщица. Мы высоко ценим ваше здесь присутствие.
Она смотрит на Ислу, но переводит взгляд на меня, изучая мой рост.
– Это наша будущая королева? – спрашивает она. Ее голос хриплый. Из которого не поймешь, какого она мнения обо мне.
Я прочищаю горло. Слова Гейджа звучат во мне. Как я могу быть более чудовищной, чем это существо? И она, вероятно, не худшая из нас.
– Да, это так, – говорю я, и слова застревают у меня в горле при мыслях о собственной неполноценности.
Она рассматривает меня мгновение и начинает делать пометки в своем блокноте.
– Симметричная фигура. Четыре конечности. Хвоста нет? – говорит она, посмотрев на меня. Я качаю головой. Она поджимает губы. – Тогда очень хорошо. Сидхе внутри и снаружи, я полагаю. – Я киваю, хотя едва ли осознаю, что это значит. – Высокая. Женственные изгибы. Не слишком худая. – Ее голос настолько невыразителен, что она могла бы перечислять все мои недостатки, а я бы никогда об этом не догадалась. – Вытяните руки, – просит она, двигаясь ко мне с внезапной, ошеломляющей скоростью.
Я выполняю требование, и она прижимает куски немаркированной бечевки к моим вытянутым рукам, шее, ногам, туловищу и, наконец, к груди, талии и бедрам. Ее кожа пугающе холодная, когда она касается меня, и я стараюсь не вздрагивать.
Она отступает назад, ручка порхает по бумаге, записывая данные в блокнот.
– Какие-нибудь пожелания к вашему платью? – Когда я молчу, она прекращает писать и переводит взгляд на мое потрясенное лицо. – Его дизайн? Фасон или ткань? – Она выжидающе смотрит на меня, пока я судорожно пытаюсь придумать ответ. Я никогда не носила платья. Не то чтобы они мне не нравились, просто в Стиллуотере не так много событий, достойных платья. – Цвет, может быть?
– Черный, пожалуй, – отвечаю я.
Прядильщица с любопытством склоняет голову. Вполне обыденный жест, но от ее недоброго взгляда у меня по позвоночнику пробегают мурашки. Она поворачивается к Исле, приподнимая одну бровь.
Исла, кажется, наслаждается вниманием этого существа не больше, чем я. Она прикусывает губу.
– Она – наследница Неблагого Двора. Ожидаемо, что она будет в черном.
Прядильщица еще мгновение смотрит на меня не мигая и возвращает свое внимание к собственным записям.
– В ночи есть нечто большее, чем тьма, воительница. – На щеках Ислы вспыхивают два пурпурных пятна, но она ничего не говорит. Прядильщица, не поднимая глаз, продолжает оставлять пометки в бумагах, лежащих перед ней. – Не важно, ты всему научишься. А я разработаю дизайн платья. – Она обращается ко мне: – Тебе не о чем беспокоиться.
Мне кажется, что она хочет меня успокоить. Но я не могу избавиться от ощущения, что она скорее съест меня заживо, чем принарядит. Но я только киваю в знак благодарности, не доверяя своей способности формулировать предложения. Особенно те, которые ненароком приведут меня к пожизненной долговой ловушке.
Затем она поворачивается к Исле.
– Тебе нужны доспехи, воительница.
Исла выглядит ошеломленной.
– Мне… не… – Но Прядильщица уже принимается снимать с нее мерки бечевкой, прежде чем Исла успевает возразить. Когда высокое существо отступает, записывая мерки, Исла стоит, растерянно моргая, и выглядит почти обессиленной.
– И платье, – сообщает Прядильщица. – Что-нибудь с разрезами, чтобы ты могла драться, если возникнет надобность. Но тебе не придется. И все же я предпочитаю практичность в образе. – Она возвращается в центр комнаты. – Они будут готовы через два дня. Как раз к маскараду. – Воздух снова словно расступается, и она бросает на нас резкий взгляд, прежде чем протиснуться сквозь него и исчезнуть. У меня закладывает уши от резких перепадов давления.
Я смотрю на Ислу, которая выглядит такой же озадаченной, как и я.
– Странно ли это? – спрашиваю я. – Для фейри, я имею в виду.
– Для Неблагих? – Она издает сдавленный смешок, который больше похож на вздох облегчения, чем на веселье. – Вполне обычное дело, я думаю.
Глава пятнадцатая
Я не могу уснуть. Когда закрываю глаза, каждый раз чувствую на себе взгляд Прядильщицы, пока в ушах раздается критика Гейджа. Нож, отскакивающий от мишени на стене с треском, который отражается в моих разрозненных мыслях. Острие не всегда вонзается в дерево. Но Исла говорит, что в более мягкую поверхность – как тело, например, – лезвие почти всегда попадает.