Он вздыхает, глядя на меня.
– Я не хотел заново переживать воспоминания об испытаниях. – Он придерживает особенно колючую лозу, чтобы я проскользнула под ней. – Знаешь, это происходит не так, как принято.
– Едва ли здесь есть что-то обыденное.
Его смех эхом отражается от вымощенных камнем стен.
– Как правило, претендент и действующий монарх входят в Лабиринт по отдельности. Они проходят испытания в одиночку. Тот, кто… – Он выдерживает паузу, подыскивая подходящее слово. – Пройдет последнее испытание, станет следующим монархом.
– В этом есть смысл, – соглашаюсь я, вздохнув. – Бедняга, торчишь тут со мной. Я, наверное, и не справилась бы без тебя. – Очевидно, он высказался по этой теме, потому что молчит и позволяет мне продолжать: – Значит, мои предки были крутыми, да? – размышляю я. Он все еще не отвечает, и единственным звуком становится шуршащая зелень под нашими сапогами. И шелест в живой изгороди впереди.
Шаги Гейджа замедляются. Его рука опускается на рукоять меча, и я напрягаюсь. К шороху добавляется высокочастотный стрекочущий звук, от которого у меня сводит зубы. Гейдж принимает боевую стойку, ту самую, которую он часто использует в тренировочных схватках с Ислой и Келланом. Я подстраховываюсь, вынимая нож из одного из карманов на боку.
Из живой изгороди вылетает маленький крылатый фейри размером с мой большой палец, он наблюдает за нами растерянным, но любопытным взором.
– Ой, – восклицаю я. – Какой миленький. – Я делаю несколько осторожных шагов вперед, поднимая руку.
– Не надо… – произносит Гейдж.
– Не валяй дурака, – говорю ему.
Я, проигнорировав его, издаю воркующий звук, двигаясь в сторону создания. У крошечного существа, – будто сошедшего с детских иллюстрированных книжек, где фейри изображают в дачных садах, – крылья тонкие и прозрачные, как кожица лука. Он подлетает ближе к моей ладони, и несколько других его сородичей слетаются к нему, медленно приближаясь ко мне, чтобы рассмотреть.
– Фэй, я же сказал. Назад.
Я уже собираюсь спросить «почему», когда первый фейри садится мне на руку. И впивается зубами в подушечку большого пальца.
– Ох! – выкрикиваю я. Зубы у него острые. Я стряхиваю его, и из того места, куда вонзились зубы, выступает капля крови. И словно акулы, почуявшие кровь на воде, остальные фейри бросаются на меня; их звонкое щебетание достигает максимальной громкости. Я взвизгиваю.
– Не дергайся, – требует Гейдж, хотя я едва ли слышу его голос. Зубы, напоминающие иглы, пронзают мою кожу, когда им удается пробраться сквозь ткань моей рубашки. О спокойствии я думаю в последнюю очередь. Я призываю свою магию, и она проникает под кожу, клубясь под оставленными укусами.
– Пригнись, – кричу Гейджу, и как только он наклоняется, я выпускаю магию бесконтрольной волной. Фейри отлетают от меня, сбитые потоком воздуха. Они замирают в десяти футах от меня и падают, словно мухи.
На мгновение шум стихает, и только мое сбившееся дыхание нарушает воцарившуюся тишину. Затем я произношу:
– Они мертвы?
Гейдж подталкивает одного из них носком ботинка.
– Нет, просто оглушены. Хочешь, чтобы я это исправил?
Я бросаю на него взгляд.
– Нет.
– Тогда нам следует уходить. Тебе не захочется быть рядом, когда они проснутся. Они – мстительные ребята. К счастью для нас, это был не весь улей.
Я закатываю глаза.
– Ага. Мы прям везунчики.
Через несколько шагов он не слишком благородно фыркает.
– Не могу поверить, что ты пыталась дотронуться до стаи фейри.
– Да-да. Смейся-смейся, мальчик-гоблин.
– Мужчина-гоблин, – замечает он, одарив меня одной из своих редких улыбок. Я смеюсь.
– Пусть будет мужчина-гоблин. – Я возвращаю ему улыбку, и мой взгляд скользит сначала по его рогам, скрывающимся в волосах, а затем опускается на его губы. Когда наши глаза встречаются вновь, его улыбка тает. Он так стремительно замыкается в себе, что кажется, будто этого момента никогда не было. – В чем дело? – Я срываюсь, борясь с дрожью от вспышки раздражения. Не знаю, то ли это моя природа Неблагих, то ли магия дракона, подпитывающая ее, но сейчас я гораздо хуже сохраняю свое самообладание.
Он качает головой. Если моя вспыльчивость и беспокоит его, он никак этого не показывает.
– Пустяки.
– Позволь напомнить тебе, – заговариваю я снова, на этот раз тише. – Это ты пригласил меня на танец. Ты поцеловал меня.
Он задерживает взгляд на мне, и одну безумную секунду я опасаюсь, что мне все привиделось.