Катя с таким всепоглощающим напряжением смотрела на Джасмин, что даже не заметила, что Майкл стал пятиться к краю трибуны.
– Это не все, – громко говорил между тем Арманд, оглядываясь по сторонам и видя, как лихорадочно записывают журналисты сказанное и увиденное в свои блокноты.
– К жульничеству Майкла Саиди двигала не только жажда денег… денег, которые он использовал, чтобы расширить империю торговли наркотиками и рабами…
Это разоблачение вызвало взрыв громкого негодования среди журналистов.
– Несомненно, он и Джасмин считали, что если вызовут хаос в «Мэритайм континентале», то я брошусь на помощь этой компании. Единственный способ достать такое количество денег заключался в продаже казино. А кто бы от этого выиграл? Пьер Фремонт, сам растратчик!
Репортеры с жадностью ловили каждое слово.
– Но я не счел, что он может быть сообщником. Поэтому осталась только Джасмин.
Джасмин откинула голову назад и нагло рассмеялась:
– Все это пустые выдумки. У тебя нет доказательств. Ты меня не притянешь.
– Майкл! – рявкнул Арманд.
Катя повернулась и увидела, как Майкл нырнул за сцену.
– Повсюду расставлены полицейские! – кричал Арманд. – Вам не уйти!
В это мгновение раздался резкий хлопок, несомненно выстрел из пистолета.
Траур в Бейруте принимает разные формы, но никогда не отвлекает население от трудовой и иной деятельности. Родственники и близкие друзья перебитых зуамов не пропустили ни одного момента из разыгравшегося в клубе прессы спектакля. Через час начались собрания, которые продолжались весь день. Верны или неверны были разоблачения в отношении Майкла Саиди – неважно. Суть состояла в том, что политически он стал конченым человеком. А с ним вместе и Джасмин Фремонт. Ее обличье вдовы потускнело. За сладким чаем марки «Чивас ригал» и за сигаретами было достигнуто общее согласие относительно нового лидера.
Новое поколение зуамов вздохнуло с облегчением. Теперь они заявят свои права на страну. Покончат с анархией, и как только новый кандидат объявит о своих намерениях, в стране восстановится спокойствие.
Произойдут большие перемены и все останется по-старому… Так оно и должно быть.
– Как ему удалось улизнуть, черт возьми? – возмущался Арманд.
Незадачливый начальник полицейских сил Бейрута заерзал на стуле. Он совершенно не знал, что сказать человеку, которого всего несколько часов назад считали умершим и похороненным и который вдруг появился у него в дверях живой. То, что рассказывал Фремонт, тоже звучало невероятно, но поскольку шеф полиции великолепно знал, как делаются дела в Бейруте, то он очень внимательно выслушал и точно выполнил указания Фремонта.
Если ему удалось воскреснуть из мертвых, то что же говорить о других вещах, на которые он способен? Шеф гадал об этом и незаметно осенял себя крестом, чтобы отогнать дьявола.
– Я без лишней огласки принял к исполнению ваши предложения, – оправдывался он. – Все выходы перекрыли. Никто не мог предположить, что месье Саиди вооружен.
– Или что ваши люди не способны стрелять с близкого расстояния! – подзадорил Арманд.
Арманд опустился на мягкие подушки кожаного дивана в канцелярии клуба прессы. Ему казалось, что его правый бок пылает, кожа стала липкой, а голова раскалывалась.
– Достаточно, – резко бросила Катя. – Оставьте нас наедине.
Полицейские чиновники колебались, потом вышли вереницей. Катя подошла к Арманду и подала ему стакан ледяной воды.
– Они найдут его, – сказала она ободряюще. – Его фотографии передают по всем телевизионным каналам. Он не уйдет!
– Он может улизнуть и улизнет! Не преуменьшай способности этого человека.
– Если бы только Джасмин сказала нам кое-что! – расстроенно произнесла Катя.
– Она не вымолвит ни слова.
Джасмин была задержана полицией, но отказалась что-либо говорить. Она дьявольски хорошо знала, думала Катя, что еще неизвестно, кому поверят – Арманду или ей. Обвинения могли бросить на нее большую тень, но у Арманда не было доказательств, чтобы добить ее. Полиция может держать ее под арестом только до тех пор, пока не появится ее адвокат и не потребует, чтобы ей либо предъявили обвинения, либо освободили.
– Существует только один человек, который знает, куда скрылся Майкл, – медленно произнесла Катя.
Когда она назвала имя, Арманд кивнул:
– Вполне вероятно.
– В нем наша единственная надежда, – продолжала Катя.
– Но сначала мы должны сделать что-то иное, – заметил Арманд.
Печаль в его глазах подсказала Кате, что именно он имел в виду.
– Разве это нужно, Арманд? После всего, что произошло, разве нужно тебе доделывать все это?
– Особенно после всего, что произошло, – Арманд с нежностью смотрел на нее. – Все кончено, Катя. Что бы мы ни сделали, это не вернет былого.
– Это в высшей степени странно, месье Фремонт, – говорил Шариф Удай. Его маленькие черные глазки не моргая смотрели на Катю и Арманда.
– Ничего подобного, если вы действительно хотите приобрести «Казино де Парадиз», – возразил Арманд.
Хотя время уже клонилось к полудню, представитель султана Брунея был закутан в большую кипу шелка в форме традиционной одежды, которая закрывала все, включая ступни ног. Его окружали лондонские адвокаты, которые оказывали содействие в качестве брокеров при покупке «Казино де Парадиз».
– А как же миссис Джабар? – поинтересовался Удай.
– При сложившейся ситуации ее присутствие не требуется, – ответил Арманд напрямик.
У Удая не было в этом деле полной уверенности, так как вопрос оставался спорным. Он много часов подряд пытался связаться с Джасмин. Ему стало известно, что из участка ее освободили, но ни в одной из ее двух квартир связаться с ней по телефону он не смог.
– Может быть, стоит подождать, – предложил Удай. – В конце концов…
– И возможно, ваш повелитель серьезно не заинтересован в покупке казино, – с иронией заметил Арманд. – Бумаги все в порядке. Ваши люди находятся здесь. Мы быстро можем покончить с этим, если вы того пожелаете.
Умные глаза Удая внимательно изучали человека, который восстал из мертвых. Как только Удай снова увидел Арманда Фремонта живым, он окончательно решил, что сделка о продаже никогда не состоится. Как по мановению руки Арманд превратился в легенду. Он теперь либо сам возьмет власть в свои руки, либо будет играть роль вершителя судеб страны. Несмотря на это, он отрекался от таких перспектив.
Удай почувствовал себя неловко в такой ситуации, к тому же он высказал султану сомнения относительно целесообразности покупки. Но полученная инструкция не оставляла сомнений: заключать сделку как можно быстрее, если такая возможность все еще существует.
– Очень хорошо, месье Фремонт, – произнес Удай, пододвигая к собеседнику папку с документами.
Спустя сорок минут Арманду вручили последнюю подготовленную бумагу, на последней странице которой он и поставил свою подпись.
– «СБМ» превращается теперь в открытую компанию, – констатировал он.
Представитель султана тоже скрепил своей подписью эти документы.
– Его превосходительство соглашается приобрести имеющиеся акции по шестьдесят долларов за штуку. Деньги будут переведены немедленно.
В течение следующего получаса Арманд и Шариф Удай занимались запутанной бумажной волокитой.
Один из адвокатов поставил перед Армандом переносной телефон.
– Алло, Эмиль!
В трубке голос Эмиля звучал спокойно, как будто его нисколько не удивило намерение начать международный телефонный разговор с умершим.
– Деньги переведены по телеграфу на ваш счет.
– Спасибо. Вы знаете, что надо делать. Скоро я перезвоню вам.
Арманд поднялся, через стол обменялся с Удаем рукопожатием.
– Не жалеете, месье Фремонт? – спросил Удай между прочим.