Итак, должно уважать честного и трудолюбивого ремесленника и обращаться с ним вежливо. Не должно оставлять его без нужды, пока мы довольны его работой, исправностью и ценами, и обращаться к другому. Не должно возбуждать между сими людьми ремесленнической зависти. При разных других обстоятельствах всегда должно предпочитать ремесленника-соседа тому, который живет в отдалении. Надобно всегда платить им исправно и наличностью и ничего у него не выторговывать, что по справедливости им принадлежит. Неизвинителен поступок многих знатных и даже самых богатых людей, которые при всей их роскоши удерживают плату ремесленникам. Они могут в один вечер проиграть тысячи талеров и из одного только честолюбия расплачиваются полностью; напротив того, бедный их сапожник, из-за каких-нибудь десяти талеров, в которых состоит, может быть, более половины собственных его издержек, принужден ходить целый год и получать отказы от грубого дворецкого. Все это иного честного и зажиточного ремесленника приводит в расстройство и даже принуждает сделаться обманщиком.
Но есть между ремесленниками дурная привычка обманывать. Они обещают то, что не могут да и не хотят выполнить, берут работы более, нежели сколько в состоянии даже при самом усиленном прилежании выполнить к обещанному времени. Не худо бы и здесь поступить также, как я выше сего советовал в отношении мелких купцов, т.е. не худо бы было, если бы знатные люди в каком-нибудь городе согласились не давать работы такому обманщику. Что касается до меня, то я всегда условливаюсь с ремесленниками, по моему заказу работающими, что в ту же минуту их оставлю, как скоро они не сдержат своего обещания. В их присутствии я по большей части записываю тот час, в который они обещают доставить мне работу; если сей час наступил, и их еще нет с работой, то с утра до ночи я не даю им покоя. Благодаря этому, а особенно, если при доставлении работы расплачиваешься наличностью, можно достигнуть того, что гораздо реже будешь обманут.
(8).
Сказанное мною об обращении с купцами напоминает мне, что я при сем случае должен коснуться и евреев, как прирожденных купцов. Итак, скажу несколько слов о сем предмете.
В Америке очень много таких евреев, которые по своим нравам и обыкновениям сходны с Христианами и соединяются с Христианскими фамилиями взаимными браками. В Голландии и некоторых городах Германии, особенно в Берлине, род жизни многих еврейских фамилий, равно как и других иноверцев, ничем почти не отличается от господствующего образа жизни. Здесь, между прочим, заключается одна из причин, почему характер сего народа имеет столько невыгодных свойств. К сожалению, образованность большей части евреев простирается не так-то далеко; она, собственно, состоит только в том, что они простоту и строгость своих нравов "разбавляют" нашими пороками и дурачествами. Еврейский вертопрах, развратник или вольнодумец играет роль по большей части очень незанимательную. Впрочем, всем уже известно, что самое неизвинительное презрение, которое оказывают евреям; притеснения, которые вынуждены они терпеть в большей части государств; невозможность другим образом сыскать себе пропитание, как только через лихоимство, - известно, говорю я, что все немало способствуют к тому, что они имеют худую нравственность и склонны к подлости и обманам. Однако же, несмотря на все сии обстоятельства, есть между ними люди благородные, доброжелательные и великодушные. Впрочем, мы рассматриваем здесь евреев не в таком виде, в каковом бы они при других обстоятельствах быть могли или каковы некоторые из них; но мы должны смотреть на народный их характер, который большая часть из них сохранила.
Они неутомимы в том случае, когда дело идет о прибыли, и через связи свои и сношения во всех странах легко приводят в действие то, что другим кажется почти невозможным. Посему их с пользой можно употреблять часто в самых важнейших делах; только хорошо должно им платить за их услуги.