(22) .
Но если друг наш в самом деле нравственно испортится или если сердце наше до такой степени в нем ошибется, что он употребит во зло наше доверие, будет платить нам неблагодарностью - что тогда? Тогда он перестанет быть нам другом. Я полагаю, однако, что и тогда он не более и не менее имеет права на нашу снисходительность, как и всякий другой человек. Я считаю ложною чувствительностью, смешанную с тщеславием, по которому мы не охотно обманываемся, если мы думаем, что должны щадить такого бесчестного человека по тому, что он был нам другом. Одна только мысль может побудить нас к снисхождению: что человеческое сердце имеет слабости и что мы легко слишком далеко простираем свою неприязнь, коль скоро мщение вмешивается в наши суждения. С другой стороны, обстоятельство, что мы были обмануты, ни сколько не увеличивает вины обманувшего нас, не дает нам права вооружаться против него более, нежели против всякого другого бездельника, обманывающего других людей.
ГЛАВА VII.
О взаимных соотношениях между господами
и служителями.
О).
Довольно прискорбно, что большая часть людей принуждены слабостью, бедностью и другими обстоятельствами повиноваться малому числу, что нередко лучший должен покоряться воле худшего. И потому не требует ли человеколюбие, чтобы те, которым судьба дала способы услаждать жизнь собратьев своих и облегчать возложенное на них иго, пользовались сим счастливым своим положением?
(2) .
Но к сожалению не менее справедливо и то, что большая часть людей рождены для рабства; что благородные, истинно великие качества суть, по-видимому, наследие только малого числа смертных. Не столько в природных способностях. сколько в образе воспитания, в духе испорченного роскошью времени нашего должно искать источник сего зла. Роскошь производит множество новых потребностей, приводящих нас в зависимость от других людей. Всегдашняя алчность к приобретению и наслаждению рождает подлые страсти, заставляет нас ползать и унижаться для получения того, что мы считаем необходимым для своего существования: напротив того, умеренность и воздержанность суть источники всех добродетелей и истинной свободы.
(3) .
Хотя большая часть людей неспособны к ощущениям тонким, изящным, за всем тем не все нечувствительны к великодушию, не все слепы против истинных достоинств. По сему не надейся на приязнь и уважение подчиненных тебе, если они сами чувствуют, что они лучше, умнее, искуснее тебя; что ты более имеешь в них надобности, нежели они в тебе; если ты худо с ними поступаешь, не награждаешь их за важные заслуги, отдаешь льстецам преимущество пред верными, искренними служителями; если они должны стыдиться подчиненности своей человеку, всеми ненавидимому. презираемому; если ты требуешь от них более, нежели бы сам мог сделать на их месте; если ты нисколько не заботишься об их нравственном и физическом благе; столь скудно воздаешь им за труды их, что они должны или отчаиваться, или обманывать тебя, что они не имеют даже хотя бы одного приятного часа; если ты не обращаешь внимание на физическое их состояние, изгоняешь их, коль скоро постигает их болезнь или дряхлость; если ты лишаешь их успокоения и сна; если они в суровое время года должны за полночь ждать тебя в убийственной скуке, может быть под открытым небом и в ненастную погоду; между тем, как ты утопаешь в удовольствиях; если достойная посмеяния надменность твоя сделается предметом их насмешек; если, беспрестанно раздражаясь, осыпаешь их ругательствами; если всеми стараниями своими они не могут заслужить от тебя ласкового слова. Откровенность, честность, истинное человеколюбие, благородство и благоразумие во всех поступках - вот вернейшее средство к приобретению как всеобщего уважения, так и, в особенности, уважения и приязни подчиненных нам, которые видят нас без личины во всех расположениях духа, и против которых вряд ли можно долго притворствовать. Пословица: "каков барин, таковы и служители", - хотя стара, но тем не менее справедлива. Без сомнения, разумеется сие только о служителях, довольно долго находившихся в каком-либо доме, чтобы примениться к господствующему в оном тону; в сем же случае заключение сие справедливо. Камердинер-хвастун верно служит у хвастуна; скромные господа имеют вежливых служителей; в порядочных домах и служители благонравны и трудолюбивы, а сварливые и развратные бывают только у господ, которые сами сварливы и безнравственны. Из всего сказанного следует, что добрые примеры (многословные увещания совершенно излишни) - лучшее средство к образованию добрых челядинцсв.