— Да что ты говоришь? Ну, сын, горжусь тобой.
Коди вдруг подумал, что завтра утром не заставит себя пойти на работу. Наконец-то его успех признан. Неужели это все, к чему он стремился, — мимолетное уважение, промелькнувшее сейчас на лице отца?
— Я много думал о тебе, Коди, — наклонился Бек к сыну. — Часто вспоминал о тебе, после того как уехал от вас.
— Да? — обронил Коди. — А ты разве уезжал?
Отец смутился.
— Было дело. — Эзра кашлянул. — Ладно. Ну а ты как, папа? Все еще служишь в корпорации «Таннер»?
— Нет, я уже на пенсии. С шестьдесят пятого года. В мою честь устроили великолепный банкет и преподнесли ручку и карандаш из чистого серебра. Как-никак сорок два года у них прослужил.
У Рут вырвался негромкий возглас, по-женски восхищенный. Бек повернулся к ней.
— Честно говоря, иногда я скучаю по людям, по жизни… Жизнь коммивояжера — это вечное движение, понимаете? Вечное движение. А теперь у меня то и дело остается уйма свободного времени. Но я, конечно, вижусь с людьми, за картами например. Есть у меня приятели в гостинице, где я живу. И дама, с которой я встречаюсь. — Он взглянул на окружающих из-под мохнатых бровей. — Вы небось думаете, я слишком стар для таких вещей? Знаю, меня не обманешь! Но она настоящая дама и высоко ценит меня. Поверьте, я очень уважал вашу мать, но теперь, когда ее не стало, я могу снова жениться…
Коди почему-то никогда в голову не приходило, что его родители до сих пор женаты. Дженни и Эзра тоже захлопали глазами и слегка стушевались.
— Единственная загвоздка — в ее дочери, — продолжал Бек. — У нее есть дочь, никудышная дочь. Тридцать пять уж стукнуло, а все при матери сидит. Юстасия Ли. Дрянь девка. Бог знает сколько лет назад ей отхватило на сверлильном станке два пальца, и с тех пор она ни дня не работала. Всю компенсацию потратила на автосани. Не очень-то мне охота жить с ней под одной крышей.
Все молчали, не зная, что сказать.
Тут появился Джо. Ворвался в облаке свежего воздуха, с малышкой на руках, таща за собой целую ораву детей. На самом деле так только казалось, их было трое, но они без умолку трещали и размахивали руками.
— Миссис Несбит не хотела отпускать меня с уроков.
— Ты не догадаешься, что съела малышка!
— Фиби оставили после уроков, она запустила математику.
— Кто это? — спросила одна из девочек, уставившись на Бека.
— Твой дедушка Тулл.
— Ясно… А вина нам сегодня дадут?
— Джо, познакомься с моим отцом, — сказала Дженни.
— Да что ты? — сказал Джо. — Вот не ожидал… — Но ему пришлось заняться ремешком на детском стульчике.
Двое детей заняли пустующие места справа и слева от Бека. Они зацепились ногами за перекладины стульев и положили на стол острые локти. Бек изумленно посмотрел сначала на одного, потом на другого.
— Ну надо же! — воскликнул он.
— Что? — переспросила Дженни.
— Эта компания, это сборище, эта ассамблея!
— Ах ты вот о чем. — Дженни достала из сумки детский нагрудник. — Действительно, сборище солидное.
— Одиннадцать, двенадцать… тринадцать… считая малышку, четырнадцать человек!
— Было бы пятнадцать, — сказала Дженни, — да Слевин сейчас в колледже.
Бек покачал головой. Дженни повязала малышке нагрудник.
’— Целая команда получается, — сказал Бек.
Набожная Фиби прочла перед едой молитву. Миссис Поттер поставила перед Беком тарелку горячего супа. Он с недоверием вдохнул запах.
— Суп из баклажанов, — пояснил Эзра.
— Хм-м-м, я думаю…
— Баклажанный суп Урсулы. По рецепту, который мне оставила одна из лучших моих поварих…
— В день смерти, — заметила Фиби, — не грех бы и помолчать во время молитвы.
— …она стряпала по законам астрологии, — продолжал Эзра. — К примеру, я ей говорю: «Давай сделаем сегодня салат из эндивия», а она отвечает: «Сегодня в еде — никакого уксуса, звезды не велят». И вместо салата готовит какое-нибудь другое блюдо, которое сам я никогда бы не включил в меню — кто станет есть такое! А ведь ели! Да еще как. Она всегда попадала в точку. Может, эти гороскопы и впрямь не лишены смысла? Но вот прошлым летом звезды посоветовали ей уйти с этой работы, и она ушла, а я до сих пор не могу найти замену.
— Признайся, в чем здесь секрет! — затормошила его Дженни.
— Кто говорит, что здесь есть секрет?
— По-моему, в любом рецепте есть секрет, разве не так? Что-то особенное, какой-то неожиданный фокус, которым делятся только с кровной родней?
— Что ж, в данном случае это бананы.