Минут через десять я действительно закончил ужин, потому что все было съедено и выпито, и подумал, не предложит ли она в качестве сюрприза замороженный десерт. Это стоило проверить.
Музыка зазвучала, как только я переступил порог гостиной. Нежные мечтательные звуки гитары в сочетании с приглушенным ритмом банджо. Горела всего одна лампочка, и абажур был повернут так, что свет падал на переливающееся платье, превращая его в сказочно-прекрасную рождественскую елку. Лицо Нэнси оставалось в тени, я не видел его, но голос звучал мягко и ласково:
— Вы просили розовый, но мне кажется, что этот оттенок лучше. В магазине его именуют «телесным».
Ее рука поднялась к горлу и одним движением расстегнула «молнию» до самого низа. Затем нетерпеливо повела плечами, и ее радужное платье превратилось в мерцающую массу вокруг ее лодыжек, бесстыдно подмигивающую мне разноцветными блестками. Нэнси грациозно переступила через нее и остановилась подбоченившись, с улыбкой взирая на меня. Она была абсолютно нагой.
— Вам нравится?
В ее голосе звучало легкое беспокойство.
— Думаю, это просто великолепно! — ответил я осевшим голосом. — Но все равно мне это кажется розовым.
— Да? — Ее голос звучал как музыка. — Может быть, вам следует присмотреться поближе?
Она неторопливо шагнула ко мне навстречу и остановилась только тогда, когда ее тело вплотную прижалось к моему.
— Так лучше видно? — прошептала она.
— Пока что еще не видно. Спросите меня еще раз завтра утром.