Изменился Хабаровск. Теперь преобразится и того более. На улицах его появилось много военных. Скачут всадники. Пылят легковые машины и грузовики. На товарной станции разгружаются эшелоны…
Командиры корпусов, начальники управлений являются к командарму с докладами. Сегодня Блюхер принял командующего Дальневосточной флотилией Озолина.
Краснофлотцы и пограничники первыми принимают на себя удары с того берега, вместе с подразделениями пехотинцев и кавалеристов отражают все учащающиеся нападения белогвардейцев и «китвоенщины» — этот термин уже вошел в обиход. На одном из участков два батальона противника форсировали реку, атаковали нашу заставу. Пограничники продержались до подхода кавполка. Белогвардейцы и белокитайцы оставили на поле боя около двухсот убитых. На другом участке был захвачен советский остров. Чтобы освободить его, пришлось организовывать десантную операцию. В районе села Полтавского целый полк регулярной китайской армии углубился на советскую территорию на несколько километров. Тут уже не провокацией попахивает, а настоящими боевыми действиями. Мы не желаем обострять обстановку. Но сколько, можно терпеть? Только за последние три месяца — восемьдесят нападений, десятки убитых и раненых красноармейцев и мирных жителей, восемнадцать разоренных сел и деревень…
И вот теперь Озолин докладывал:
— Мы получили сведения, что белогвардейская банда сосредоточилась у селения Полынь и маслозавода. Для захвата ее я направил на мониторе «Свердлов» десант в составе батальона Волочаевского полка, а также бронекатер «Пика» и катер погранотряда. При штурме завода бандитами было оказано упорное сопротивление. При поддержке артиллерии монитора десант занял завод. Часть банды была захвачена, остальные скрылись в густых зарослях кустарника, что затруднило преследование. Противник потерял убитыми шестерых. Наши потери — двое убитых и двое раненых.
Блюхер слушал, испытывая неудовольствие. Хотя доклад командующего флотилией лаконичен, но в тоне звучит чуть ли не реляция о победе. А ведь не новичок: прошел гражданскую, был комиссаром и Западно-Двинской, и Азовской военных флотилий, комиссаром обороны Кавказского побережья и даже комиссаром штаба Черноморского флота «Академик». За бои против Врангеля награжден Красным Знаменем… Отчего же столь незначительную и, прямо скажем, без успеха проведенную операцию выставляет как победу? Хочет пустить пыль в глаза? Или размягчел за последние годы работы в штабах, в Москве?..
— В связи с обстрелом наших пограничных дозоров у Черняево, а также сообщением, что в районе селения появилась белобанда, я решил произвести операцию по ее захвату, — прежним тоном продолжал Озолин. — Направил монитор «Красный Восток» с десантной ротой Карельского стрелкового полка и оперативной группой погранотряда. Банда отошла. Схвачен один белогвардеец.
— Вы удовлетворены результатами проведенных операций, Яков Иванович? — спросил Блюхер.
— Как понимать вопрос, товарищ командарм? — уловил что-то в его голосе Озолин, самолюбиво вскинул голову. — Белобандитов на нашу территорию мы не пропустили, границу защитили.
Блюхер с трудом сдержал себя. Промолчал. Хотя подумал: «Из пушек — по воробьям…» Но дело даже не в этом: нет ощущения решительной победы в каждой из баталий. Те наскочили, эти отбили, те отошли — и снова наскочили. А ответные удары должны быть сокрушительными, чтобы неповадно было соваться!.. Вот какие удары должна отныне наносить его армия!.. Но для этого предстоит сделать многое.
— Хорошо, Яков Иванович, — миролюбиво сказал он, отрываясь от своих мыслей. — Будем держать войска в полной боеготовности — и будем учиться. Учиться — вот первостепенная и наиважнейшая наша с вами забота.
Да, не к одному лишь объединению разбросанных по территории Дальнего Востока частей должна свестись роль командующего. И в первую очередь от него, Блюхера, зависит, насколько качественно новым станет это образование — Особая армия. В будущем — и не столь отдаленном — он видит свою армию механизированной и моторизованной, оснащенной автоматическим оружием. В его помыслах — создание образцовой армии, лучшей в РККА. Но первая задача — быть готовым к тому, чтобы отбить становящееся с каждым днем все более реальным нападение врага. Как там у Клаузевица? «Война — область недостоверного; три четверти того, на чем строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности». Нет, он решительно не согласен с прусским военным теоретиком. Сам он всегда стремился не допустить неизвестности и на треть. В его расчетах нет знаков, обозначающих «неизвестность». Он хорошо знает армию потенциального противника — не напрасны были три его китайских года, но не будет делать скидок на ее слабость: по численности «китвоенщина» вкупе с белогвардейщиной превосходит Особую Дальневосточную в несколько раз.