Потом я был на палубе, когда вдруг раньше впередсмотрящего увидал что-то такое в воде, да с рогами, и как закричу: «Мина! Мина плывет!» Часовой с бака тоже увидал: «Мина!» Тут наши артиллеристы — за пушку и с двух выстрелов ее взорвали. Вот сволочи, пустить нас на дно хотели, на корм рыбам!..
Про эту мину я тоже написал стих:
Этот мой стих даже пропечатали в нашей газете «Аврал», а наш оторг комсомола Олег Власов сказал: «Тебя в моркоры надо записать!» Моркор значит морской корреспондент. Он сказал, что моркоры должны насыщать «Аврал» полнокровным содержанием, а в моем стихе выражено политическое настроение момента. И еще сказал, что я — околоячейковый актив, здоровая база роста комсомола и вполне созрел подавать заявление. Вот я и задумал подать заявление. Допятил теперьча, какой несознательный был, когда устранялся от вас в Ладышах. Тогда у меня вместо мозгов была полынь. Уже составил заявление, вот такое: «В настоящий момент прошу принять меня в комсомол, чтоб больше взять ответственности по обороне Советской Родины».
Кажись, я писал тебе, брат Федор, про Борьку Бережного, с которым у меня получилась буза. Так недавно его перевели к нам на корабль. Борька здорово переменился. Он у нас гальванером, артиллерийским электриком, потому что хотя шальной и непут, да городской, из самого Ленинграда, и головастый по электрической части. Я по старому знакомству с ним подружился, камня за пазухой не держу, и он не держит.
Такие у нас жизнь и быт, а скоро будет праздник смотра флота и опять, наверно, приедут к нам «красные косынки»…
Шлю поклоны,
«Здравствуй, брат Алексей!
Привет и поклон шлет тебе брат-кавалерист Федор.
Обидно мне, что ты кажный раз больно хвастаешься про свой флот. Тем паче что он не морской, а речной, а у нас тут тоже река текет, причем полноводный приток вашего Амура, река Аргунь, и еще неизвестно, что было бы с вашим Амуром, когда бы не текла в него наша Аргунь. И бригада наша ничем не уступит вашей флотилии, она воевала еще против Колчака и прочих беляков и хунхузов, а командир наш товарищ Рокоссовский краснознаменец с гражданской войны.
Не знаю, как тебе милы твои железные машины, а к нам недавно поступили на укомплектование кони, и мне вместо худопородной кобылы дали жеребца-трехлетку улучшенной верховой породы по имени Тунеядец, светло-мышастого, со звездой во лбу. Задние ноги у него по щетку белые, челка, грива и хвост рыжие. Раскрасавец он по сравнению с твоими железными машинами и хоть куда под седлом, и в вольте, и на препятствиях.
У вас еще только будет праздник флота, а у нас уже был праздник юбилея бригады с парадом в конном строю, с митингом, спортивными соревнованиями и военизацией гражданского населения. На празднике играли оркестры всех полков, на выступлениях была рубка лозы направо, налево, одоление препятствий и джигитовка. За гладкие скачки на полторы версты я получил приз — портсигар. Были эстафеты с патронным ящиком по овражной местности с препятствиями в походной форме, бросание бутылочной гранаты и перетягивание каната. Потом показная атака всей бригадой, а потом соревнования на лучший взвод песенников, на лучшего гармониста и танцора-плясуна. Гражданское население аж рты пооткрывало от удивления и радости, видя, каких больших успехов достигла наша бригада в боевой подготовке и культурной жизни. Девушки-комсомолки к нам тоже приезжали, да я им не придаю значения, это ты такой знакомистый.
А еще радостная новость, что меня направляют курсантом в полковую школу. «За примерное и внимательное отношение к обязанностям, за хорошее отношение к коню и оружию, исполнительность и дисциплинированность». Это я не для хвастовства, а потому как так написано в приказе. Когда окончу школу, буду удостоен звания младшего командира Рабоче-Крестьянской Красной Армии.