Да, все внове. Вместо «мускульного» маневра, ограниченного во времени и пространстве физическими возможностями пешего или конного бойца, можно будет бросать в бой резервы, расположенные за десятки километров, в тылу, на широком фронте изменять направления ударов по противнику, быстро рассредоточивать или, наоборот, концентрировать силы, добиваться даже в оперативном масштабе скрытности, внезапности. Но для этого нужно освоить не только технику. Нужно овладеть новыми приемами и методами, новыми формами управления войсками. Только тогда армия действительно станет новой. Вот что прежде всего требуется от них…
Уже совсем рассвело. Комбат, изучив донесение разведки, внес коррективы в заранее разработанный план и теперь диктовал адъютанту приказ о наступлении.
До командного пункта донесся приближающийся рокот. Он достиг предельной ноты и оборвался.
Боль под лопаткой отпустила. Блюхер вышел из блиндажа. Неподалеку, за холмом, на площадке, обозначенной флажками и полотнищем в виде буквы «Т», стоял самолет, пропеллер еще вращался.
Хорошо. Он успеет побывать на КП батальона «зеленых» и понаблюдать за боем со стороны «противника».
— Контакт!
— Есть контакт!
— От винта!
— Есть от винта!..
Ак-1 запрыгал по кочкам, разбежался — и вот уже поплыло внизу поле, промелькнула темная извилина реки.
Когда же он летал в последний раз?.. В Китае. Шли бои за трехградье. Василий Константинович тогда не удержался, сам отправился на разведку. Желтая земля внизу. Черные дымы над горящими фанзами, серые дымы над воронками. Вернулись они с пробоинами и на крыльях, и на фюзеляже, но ни летчика, ни его не задело. То сражение за трехградье, в особенности штурм Учана стали сравнимы для Василия Константиновича с самым серьезным испытанием в гражданской войне на родине — битвой за Перекоп. Учан в переводе — «город военного могущества». Подступ к нему — узкий перешеек между глубокими озерами. Сам город обнесен квадратом крепостной стены — земляной вал, снаружи облицованный шлифованным скользким камнем. Местами стены поднимались на высоту пятиэтажного дома. На ближних подступах к городу — линии окопов, проволочные заграждения, огневые точки. Сооружены грамотно, английские инструкторы постарались. «Нарисованную лепешку увидишь, да не съешь», — беспомощно сказал Чан Кайши, дав понять, что считает крепость неприступной. «Ответьте главкому: нет таких крепостей, каких бы не взяли большевики, — отозвался тогда Блюхер, обращаясь к переводчику. — Впрочем, вместо «большевики» скажите «революционеры». «У советника есть план, как съесть эту лепешку» — перевел тот. Блюхер посоветовал бросить дивизии Национально-революционной армии на прорыв укреплений перекатами, чтобы не дать врагу ни минутной передышки. Сначала двинется в наступление одна дивизия; когда она начнет выдыхаться, сквозь ее порядки пройдет вторая, затем третья… Вперед и вперед!.. Всю артиллерию свести в кулак и придать авангарду. Навязать ближний бой, незнаемую прежде китайцами рукопашную, чтобы ворваться в Учан на плечах противника!..
Наступление началось ночью. К рассвету солдаты по бамбуковым лестницам уже карабкались на стены крепости. Осажденные расстреливали их сверху, обливали, как во времена средневековых сражений, горящей смолой и кипятком. Люди-факелы с душераздирающими криками срывались в ров…
Снова остро кольнуло в сердце. Блюхер заглотнул воздух. Ах ты, черт!.. Все Китай и Китай… Эта боль — тоже памятка о тех трех годах…
Он посмотрел вниз. Вот и расположение «зеленых». Танки. Две машины спрятаны за стогами сена, наступающим они должны быть не видны. Остальные на опушке рощи, уже сбрасывающей листву. С земли не разглядишь, а вот отсюда, с неба…
Летчик повел машину на посадку, «Вот они, новые скорости, — подумал Блюхер, — скорости будущего: пять минут — пятнадцать километров». Однако самолет снова начал забирать вверх. Пилот обернулся и, показывая на карту, что-то прокричал, сердито взмахнув кулаком. Из-за шума мотора Блюхер не расслышал. Расстегнул свой планшет, сориентировался. Здесь должен быть КП «зеленых», а вот тут — временный аэродром. Но внизу никаких знаков.