— Полностью согласен с вами, глубокоуважаемый сэр Смит. Я не намерен низвергать традиционные социальные устои и добиваться коренных перемен во внешней политике Китая, — доверительно проговорил он. — Ни в какой форме я не собираюсь использовать против иностранцев силу. Только миролюбивые переговоры. Вот так же, как в эту минуту.
Он повел рукой: мол, в такой же гостеприимной обстановке, за подобным щедрым столом.
Лицо англичанина все более оживлялось.
— Мы полны желания работать и объединяться с теми, кто наши истинные друзья, даже если прежде они угнетали нас, — добавил Чан.
— Отлично! — одобрил сэр Смит. — Хотя я знаю, что и вы смотрите на нас, иностранцев, как на «янгуйцзы», — он соизволил даже улыбнуться, а последнее слово произнес на чистом пекинском наречии.
Улыбнулся и Чан. И по-английски ответил:
— Пословица вашей страны гласит: «Черт есть черт — но старый черт все же лучше, чем новый». Не так ли?
Англичанин расхохотался:
— Дьявол возьми!.. Отныне я ставлю на вас, генерал!
— Коли так, разрешите дать совет, который позволит вам всегда правильно понимать нас и наши устремления… — Чан Кайши сделал паузу и тоном, который должен был выражать совершенную степень откровенности, произнес: — В Китае все — националисты. Чем раньше и полнее это решающее обстоятельство будет учтено западными державами, тем скорее удастся нам достигнуть полного взаимопонимания.
— Все мои симпатии на стороне националистов в противовес интернационалистам и их призыву: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — бледные губы на загорелом лице сэра Смита скривились, как от лимона. — Я вижу, мы поняли друг друга, генерал!..
Они расстались, чрезвычайно довольные встречей.
Чан Кайши, конечно, не был убежден, что отныне только на него распространится благосклонность англичан и они откажутся поддерживать прежних своих подопечных. Сейчас не это нужно, ему достаточно «папаши Чарли» и его покровителей-янки. Пока что с помощью «сэра инкогнито» он хочет добиться, чтобы Великобритания поскорей — де-факто и де-юре — признала его власть над всем Китаем.
Что ж до отношений с САСШ, то корреспондент нью-йоркской «Геральд трибюн» точно изложил их суть:
«Чан Кайши надеется, что благодаря проводимой им антисоветской кампании американцы окажут ему финансовую помощь. Чан Кайши заявил, что обострение взаимоотношений с СССР должно убедить американцев в том, что националисты заслуживают доверия. Он надеется, что в результате создавшейся обстановки правительство САСШ в скором времени признает национальное правительство и окажет ему практическую помощь».
Теперь на очереди — Япония. Чан Кайши попытается оседлать и барона Танаку.
Глава шестая
Все началось с того, следующего утра.
Еще затемно оторвал Алексея от подушки пронзительный свисток. Тут же казарма наполнилась скрипом, поохиваниями, кашлем, голосами.
Он открыл глаза и поначалу не мог понять, где он и что с ним. С удовольствием вспомнил — и начал было перебирать в уме вчерашний день, как рядом рявкнуло:
— Кто тут еще ухо давит? Подъем! За-аправить койку!
Командовал немолодой коренастый военный с суровым лицом, в форменке, с металлической блестящей трубкой, свисавшей на цепочке на грудь.
Военный поднес трубку к губам — раздался резкий звук, будто взвыла на болоте выпь.
— На зарядку на плац — бегом!
В одних портках и тельняшках они рысцой устремились из комнаты, вниз по лестнице. Зябко, серо.
Просторный двор по разным краям уже заполнен таким же полуголым людом.
— Стой! Слушь команду! Р-равняйсь! На вытянутые руки р-разомкнись, первое упражнение… смотри на меня — делай!..
Зарядка… В Ладышах Алексею хватало намахаться за день топором.
— В казарму — бе-гом! Взять Полотенце, мыло, порошок, зубную щетку! В умывальню — бе-гом!..
— Форма три… Фланель черная… Становись! На камбуз — шагом арш!