Галин стал настойчиво доказывать на Военном совете, что НРА сможет разгромить северных милитаристов только поодиночке, любыми средствами препятствуя их объединению. После долгих споров Военный совет принял его стратегический план.
В канун похода главнокомандующим НРА и одновременно председателем ЦИК гоминьдана был назначен Чан Кайши.
«Как скажется его возвышение на судьбе революции? Почему выбор пал именно на него, а не на какого-либо другого генерала, более известного и влиятельного?» — обсуждали Блюхер и Бородин. «Пожалуй, причина в том, что правые в гоминьдане не хотят выдвижения левого, левые — правого, а Чан — явный центрист, — высказывал свои соображения Михаил Маркович. — В политику он предпочитает нос не совать». «К тому же более грамотен, чем другие генералы, умеет настоять на своем, подчинить своей воле других», — соглашался Василий Константинович. «Нужно учитывать и, так сказать, его корни: не из помещиков или богатых купцов. Значит, объективно интересы революции совпадают с его интересами, готов сражаться против империалистов», — выставлял новые весомые аргументы политический советник.
Наступление началось. В обжигающую, яростную жару, сквозь стопятидесятикилометровый «холерный пояс», где солдаты гибли тысячами и трупы их оставались по обочинам дорог; по приказу генералов пораженные холерой селения окутывались спиралями проволоки и сжигались со всеми мертвыми, умирающими и живыми; укусы москитов, гнилые испарения, запахи войны… Во рту хинная горечь от тех лошадиных доз, какими глушили они приступы малярии… Путь освободительной армии. Путь его, Блюхера, и его товарищей и помощников — военных советников. Заболел и едва не погиб советник Нил Рогов, а его переводчика так и не удалось спасти… Советник Балк умер на фронте под Тяньцзинем, советник Вихров был убит белобандитом, переводчика Косачева настигла смерть под Ханькоу… А сколько товарищей было ранено, сколько заразилось тропической малярией, дизентерией, туберкулезом, какими-то неведомыми тяжелыми болезнями…
К началу 1927 года Национально-революционная армия освободила уже семь провинций, сотни миллионов людей. Новый год, отмечавшийся по лунному календарю в феврале, встречали особенно радостно, в предвкушении скорой полной победы. Дома в городах и фанзы в деревнях пестрели разноцветными фонариками и бумажными лентами, в небе рассыпались фейерверки, крестьяне и горожане по традиции приносили жертвы своим духам-покровителям. Блюхеру, всем советникам исход революции казался предрешенным. Опережая дивизии НРА, катилась по вражеской территории, прокладывая дорогу революционным частям, весть о неисчислимой рати, превосходно вооруженной и великолепно оснащенной.
Триумфальное наступление продолжалось.
Чего уж греха таить: Блюхер, его помощники-краскомы, большинство участников Северного похода были упоены победами: армия сметала на своем пути все преграды; народ в освобождаемых провинциях встречал ее с ликованием; самого Галина, стоило ему появиться на улице, буквально несли на руках. Само имя «Галин», переиначенное на «Цзя Лин», стало гордым собирательным именем для всех советских инструкторов. Чан Кайши буквально в рот глядел Галину-цзянцзюню, не упуская случая воздать почести, во всеуслышание провозглашал: «Даже трава и деревья между Синьцзяном и Янцзы знают его имя!»
Но Бородин при очередной встрече сказал Блюхеру: «Идет какая-то скрытая возня. Когда Чан Кайши приезжает из ставки, он чаще всего общается с правыми». И до Блюхера, хотя он почти все время находился на фронте, доходили вести из тыла, нерадостные вести: крестьяне освобожденных районов, уповая на провозглашенный «Отцом революции» лозунг: «Каждому пахарю свое поле», начали отбирать у помещиков землю, но минтуани и воинские части жестоко расправляются с бедняками; десятки городов освобождены от милитаристов, однако рабочие живут по-прежнему впроголодь, вынуждены бастовать; растет безработица, дорожает продовольствие… Пытался убедить себя: а разве в России новая жизнь утверждалась легко? И здесь революция только развертывается. Лишь начинается распашка очищенного от сорняков поля. И, что бы там ни было, Национально-революционная армия, громя реакционеров, не только несет освобождение миллионам — она демонстрирует мощь революции, пробуждает массы, поднимает их на борьбу! «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем!..»
Впереди — Шанхай! Освобождение его — это завершение решающего этапа Северного похода. Затем — наступление на Пекин и далее на Мукден, в Маньчжурию. И, как окончательный итог, — полное освобождение Китая.