– Ахти мне! – вскричала женщина, всплескивая руками. – Хозяйка-то? Да ей тошно было и смотреть на него!
– Благодарю вас от всей души, миссис Гиббс, – е чувством произнес Корт, поднимаясь. – Я уверен, леди Филиппа с радостью побеседует с вами. Вы даже представить себе не можете, как она будет счастлива узнать, что остался еще один свидетель пожара, а главное, что этот свидетель хорошо знал ее родителей! Не откажите мне в любезности, едемте вместе на Кавендиш-сквер.
– Повидать малышку Филли Мур! – ахнула женщина, вскакивая на ноги с проворством, удивительным ври ее габаритах. – Уж так-то я порадуюсь, ваша милость! После пожара она ведь и словечка не проронила. Я к ней и так, и эдак, а она молчит и вроде как не понимает, кто я такая. Думала я, может, похороны ее чуток расшевелят… оно и лучше, поплакать-то, чем сидеть день-деньской, точно неживая. А только она и там не ожила, и на гробы-то почитай не глядела, будто не ее это дело. Была у меня надежа, что мистер Кроутер разрешит мне о ней заботиться, да куда там! Он почитай что выгнал меня за порог. Сказал, что ему и одной служанки хватит. Негодящий он был, а не дурак. Соображал, какое мое об нем мнение. Одно мне чудно, чего ради он всех прочих повыгонял: и с конюшни работников, и садовников. Ну да ничего, не померла я, сестрица из Йорка приютила меня, – впервые с начала разговора женщина улыбнулась и добавила: – Там-то я и мужа своего встретила. Мы теперь держим постоялый двор и живем припеваючи, так что нету худа без добра.
Корт уже собирался отдать распоряжение насчет экипажа, как в дверь постучали, и Нэш осторожно сунул голову в дверь.
– Ваша милость, леди Августа послала узнать, составите ли вы ей сегодня компанию за чаем. Сегодня у нее с визитом леди Гарриэт, и они надеются обменяться новостями.
– Для начала я хочу, чтобы леди зашли ненадолго в кабинет. Я их кое с кем познакомлю.
В нетерпении он мерил шагами комнату, а когда появились обе титулованные вдовы, разочарованно нахмурился.
– А где же Филиппа? Я был уверен, что она тоже здесь.
– Как, разве ты не читал ее записку? – удивилась леди Гарриэт. – Я передала ее Нэшу с просьбой… да вот она, на столе! Филиппа уехала в Суррей. Дядюшка прислал ей письмо с приглашением взглянуть на то, как продвигаются восстановительные работы. Она выехала еще утром, взяв с собой Кита.
Холодный страх змеей шевельнулся в душе Корта.
– Вы хотите сказать, что отпустили Филиппу одну в Мур-Манор?
– А что тут особенного? Ведь с ней там будет ее дядя. В письме он написал, что дело движется очень быстро и настало время позаботиться о коврах, гардинах и прочих деталях внутреннего убранства.
– Чтой-то мне чудно, – вмешалась Пенни Гиббс. – Осьмнадцать годков прошло, а Мур-Манор, значит, все строится? Черепахи, что ль, его строят?
– На восстановление не было денег, – лаконично объяснил Корт. – Пожар оставил Филиппу без гроша, и ее опекун…
– Ах он, негодник! – страшным голосом перебила миссис Гиббс. – Да ведь леди Филиппа и после пожара была богатей богатого!
– Вот как! – хмыкнула леди Августа, приподняв брови. – Интересный, однако, субъект этот Эразм Кроутер.
– Я немедленно отправляюсь в Суррей! – заявил Корт, встретив взгляд бабушки, в котором прочел тот же страх, что мучил его самого.
Внезапное предчувствие большой беды заставило его содрогнуться, но он взял себя в руки. Пока готовили экипаж, он сохранял хладнокровие, но когда настало время отправляться, почувствовал, что не в силах больше сдерживать ужас и ярость. Эмори Фрай, вышедший проводить его вместе с другими, пытался предложить свою помощь, но Корт ответил решительным отказом.
– Оставайтесь с миссис Гиббс. Устройте ее и ждите моего возвращения. С леди Филиппой все будет в порядке. Когда она вернется, мы устроим ей встречу с бывшей горничной матери.
В эту ночь сон бежал от Филиппы. Особняк все еще был в лесах, и дядя устроил ее в башне, той самой, что одна уцелела после пожара. Здесь было неуютно, но Кит заснул сразу, как только коснулся головой подушки. Сейчас он мирно посапывал под грубым одеялом на соломенном тюфяке. В ногах у него, спрятав нос в лапы, устроился Fancuillo.
Они прибыли в поместье поздно вечером и поужинали вместе с дядей. Он лез из кожи вон, чтобы их развлечь. Однако присутствие дяди тревожило и смутно пугало Филиппу. В который уже раз она напомнила себе, что этот грубоватый, неуклюжий и неряшливый человек – единственная нить, связывающая ее с прошлым. Все было напрасно. Ей не нравилась его манера держаться и одеваться, раздражало вечное ворчание. Но дело было даже не в этом. Филиппа давно простила дядю за то, что он когда-то бросил ее на произвол судьбы, но… она боялась его.
Впрочем, не только общество Кроутера выбило ее из колеи. С той самой минуты, как она ступила на каменным пол башни, ее охватило зловещее чувство обреченности. Зачем она приехала сюда одна? И Филиппа решила уехать утром.
Наконец она впала в беспокойную дремоту, но вскоре очнулась от странного звука. Fancuillo жалобно скулил, временами потявкивая. Увидев, что она проснулась, терьер спрыгнул с кровати и бросился к двери, потом вернулся и просительно заглянул ей в глаза. Потом снова бросился к двери, встал на задние лапы и принялся царапать ее когтями. Поскуливание перешло в лай.
– Что с ним, мама? – спросил Кит сонно.
– Не знаю, милый. Она зажгла свечу.
– Странно, – рассуждала она про себя, – обычно твой маленький друг не просится на улицу по ночам… что-то его встревожило. Я пойду посмотрю.
Стоило только ей приоткрыть дверь, как из щели потянуло знакомым и отвратительным запахом, едким запахом дыма.