Стекло в окне задребезжало и норовилось вылететь из рамы от сильного порыва ветра и разбиться. Крупные капли барабанили по подоконнику, а совсем рядом сверкнула молния, осветив лицо солдата. Луи крепче сжал руку Стайлса, хотя он никогда в жизни не боялся грозы.
Гарри понимающе кивнул и на секунду закрыл глаза. Усталость вновь одолевала его, и он стал потихоньку засыпать. Главный врач как-то сказал ему, что сон помогает быстрее выздороветь.
Он все еще крепко держал юношу за руку, не желая отпускать его от себя ни на секунду. Дождь за окном приутих, и его приятный шелест усыплял еще сильнее. Луи наклонился и выдохнул, убирая влажные пряди со лба. Гарри нахмурился и открыл глаза.
— Я пойду, пока погода немного улучшилась, — улыбнулся он и мягко поцеловал его. Губы Луи были все такими же нежными и приятными, как и в ту ночь. Но Стайлсу не хотелось его отпускать от себя. Он был эгоистом, но ему очень хотелось уснуть рядом с ним.
— Эй, ты чего, — со смехом выдохнул врач, погладив крепко сжатые пальцы на своем запястье. — Я же вернусь скоро. Одна нога тут, вторая отправляет телеграмму.
Гарри верил ему, но все равно не хотел разжимать руку.
— Пообещай мне, — выдохнул он. Ему казался этот странный ритуал между ними чем-то особенным, потому что после этих слов они обязательно возвращались друг к другу, даже если были на волосок от смерти. Гарри не думал, что что-то могло случиться плохое, но ему было бы легче уснуть, зная, что кто-то со всех ног спешил к нему. — Обещай вернуться.
Луи еще раз улыбнулся и поцеловал его в руку, мягко убирая пальцы. Он удобнее поправил солдату подушку и еще раз коснулся его губ, выдохнув:
— Обещаю. Я вернусь.
Стайлс спокойно закрыл глаза и вновь попытался уснуть. Врач еще раз посмотрел на него, чтобы удостовериться, что все хорошо, и сообщил Мари, что он скоро вернется. Девушка улыбнулась ему и попросила его, чтобы он еще сообщил, что им нужны лекарства. Тяжело раненых с каждым разом становилось все больше и больше, им просто не хватало медикаментов, чтобы оказать помощь или поднять на ноги.
Несмотря на ливень, на улице было тепло: наконец наступил июнь. Луи старался не наступать на лужи, но они были везде на неровной дороге, поэтому уже просто шел, не заботясь, что у него промокнут ноги.
Рокот пролетавших над ними самолетов стал таким привычным, что Томлинсон даже не вздрогнул, когда очередной истребитель пронесся над его головой.
Наконец он добрался до почты и стряхнул с волос дождевые капли, зайдя внутрь.
— Эй, Томлинсон, привет! — крикнул ему старик и помахал рукой. — Опять срочная телеграмма?
— Как видишь, — улыбнулся Луи. Он вдохнул побольше воздуха в легкие, чтобы, как всегда, быстро и на одном дыхании сказать текст сообщения, но тут он услышал взрыв и почувствовал, как пол под ним начал трястись. Где-то совсем недалеко он них упала бомба.
Юноша выбежал на улицу, старик следом. Они оба уставились на клубки черного дыма, вздымавшихся за домами. Ему это не нравилось, очень не нравилось.
— Напиши, что нам нужна машина для перевода раненых солдат и еще лекарства, — через плечо попросил Луи и пожал старику руку. Ему нужно было срочно возвращаться, потому что что-то ему подсказывало, что он мог опоздать.
Он не видел дороги из-за неизвестно откуда взявшейся дымки слез, он молился, чтобы ничего страшного не произошло. И вот он увидел разрушенный жилой дом, полыхавший в огне. Вокруг бегали люди с ведрами воды и пытались потушить пожар. Рядом было много раненых, но он ничем пока не мог им помочь. Ему срочно нужно было в госпиталь. Кто-то окликнул его по имени и попросил о помощи, и Луи обернулся, чтобы сказать, что он сейчас вернется вместе с носилками и другими фельдшерами.
И вот впереди показалось знакомое одноэтажное здание из красного кирпича. Всего каких-то несколько сотен метров отделяло его от заветной двери. Все хорошо, все на месте. От сердца отлегло, и Луи позволил себе вздохнуть и немного снизить скорость. Нога сильно болела, он не должен вообще бегать, но когда это его останавливало. Иногда люди поражали своими возможностями в трудных и опасных ситуациях.
Над ним пролетел еще один самолет, и теперь Луи почувствовал сильный животный страх, как если бы он смотрел сейчас в глаза самой смерти. Он видел ее предостаточно раз, она была его частой гостью, он привык к ней, но не сейчас. Она вдруг показалась ему слишком страшной и незнакомой.
Он молился, молился изо всех сил. Наверное, он еще никогда так не просил Бога защитить его друзей, раненых солдат, Гарри. Он больше не умолял мысленно, а кричал, глядя на небо, чтобы железная птица в небе пролетела мимо.
Но Бог впервые отвернулся от него. Он впервые не услышал его отчаянные мольбы. Либо почувствовал сомнение в его сердце. Луи не знал, почему все так несправедливы к нему. Но очередная бомба упала ровно в центр госпиталя, тут же скрыв его от чужих глаз столбом поднявшейся пыли, земли, воды и черного дыма. Луи так мечтал хоть раз почувствовать свежий воздух, а не густой смог.
Его отбросило ударной водной и ударило о дерево, как и тогда, когда он потерял всю свою семью. Луи попытался приземлиться лицом вниз и тут же закрыл руками голову, потому что его накрыло обломками кирпича и мелкой крошкой оконных стекол.
Когда вокруг стало оглушительно тихо, он поднялся и стряхнул с себя мусор. Весь в пыли и крови, он поднялся и почему-то стал вести себя очень глупо. Он шел к дымившемуся зданию, к руинам из красного камня, как будто возвращался как всегда из почты, чтобы радостно сообщить, что он отправил телеграмму, что завтра или послезавтра приедет к ним грузовик. Но говорить уже было некому.
Вдруг вокруг него вновь ожили звуки и движения. Он услышал женский крик, полный ужаса. Один мужчина даже позвал его по имени. Но он встал, как вкопанный, перед разрушенным госпиталем, боясь моргнуть.
Может, он спит? Ему очень часто снились кошмары, где все умирали, и картинки были такими реалистичными, что он тут же просыпался в холодном поту. Так почему же сейчас этого не происходило? Ведь он всегда открывал глаза на самых страшных моментах. Неужели этот не был так же ужасен?
Луи упал на колени, когда темная пелена перед ним рассеялась. Мари лежала без чувств у шкафчика с лекарствами. Рядом с ней под обломками дерева была беременная женщина, которая, прикрывала руками свой живот. Вокруг были перевернутые койки с теперь уже мертвыми солдатами, рваные простыни в пятнах крови.
Гарри. Он должен найти Гарри. Взгляд перемещался от одного безжизненного лица к другому и остановился в ужасе.
Он должен подняться на ноги. Он приказывал себе встать, но не мог, сидя в размякшей от дождя грязи и сжимая между пальцами глину. Луи не мог даже пошевелиться, потому что он видел мертвый остекленевший взгляд зеленых глаз, которые просто смотрели куда-то в сторону. Но не на него.
Он должен добраться до него хотя бы ползком, он уже стоял почти на пороге, но почему-то тело предавало его. Он просто сидел на земле и смотрел на бездыханное лицо возлюбленного.
«Эй, ты чего? Я же вернусь скоро. Одна нога тут, вторая отправляет телеграмму».
«Пообещай мне. Обещай вернуться».
«Обещаю. Я вернусь».
Луи моргнул, чувствуя, как со спазмами сокращалась грудь при дыхании. Он почувствовал на щеках влажные дорожки. Он никогда не думал, что дождь бывает таким горячим. Он ведь сдержал обещание, верно? Он же вернулся? Он правда вернулся. Вот он сейчас стоял перед госпиталем. Его не было не больше десяти минут. И правда одна нога здесь, а другая там. Значит, он сдержал обещание. Он вернулся.
Вот только возвращаться было больше не к кому.