-- Ничего не надо делать, - в промежутке между схватками проговорила роженица. - Я сама всё сделаю.
-- Что ты сделаешь? - почти кричала Райка.
-- Я сейчас встану и уйду. Ты отпустишь меня?
-- Что ты городишь, что несешь? Как ты пойдешь? - металась Раиса. - Куда?
-- Они отберут ребёнка, - кусая от боли губы, прошептала женщина.
-- Кто? Кто отберёт? Что ты выдумываешь?
-- Мать с Антоном...
-- Их нет... - голос предательски сорвался, - их нет... здесь!
-- В роддоме тогда отберут... Антон врачей подкупил, заплатил. Я знаю. Меня для этого сюда привезли... Скажут потом, что ребенок умер...
-- Никто не отберёт! Не придумывай. Ну хочешь, я поеду с тобой сама! - Раиса готова была пообещать что угодно, лишь бы золовка согласилась поехать в роддом.
-- Правда, поедешь? И матери с Антоном не скажешь, куда меня увезли?
-- Правда, правда! - женщина спешно набирала номер скорой. - Вообще не скажу, что я вызывала скорую. Скажу, пришла, а тебя нет....
-- Раечка миленькая, ты только не бросай меня, не оставляй одну! Я тебе верю! - заплакала Люба.
Приехавшая скорая забрала золовку. Молодой фельдшер скорой, видя, как роженица, вцепившись в руку другой женщины, повторяет: "Я не могу без неё! Я без неё не поеду!" - попросил Раю поехать с ними.
Сидя в машине скорой помощи, слушая стоны Любы и её непонятную просьбу не оставлять её одну, Раиса подумала, что, в общем-то правильно, что и она здесь, с Любой: надо знать, куда отвезут Любу, заплатить за роды, ведь золовка не москвичка, устроить её в отдельную палату. Антона больше нет, некому заниматься его сестрой.
-- А деньги? - пронеслась в голове мысль. - Сколько у меня? Хватит ли их? Где моя кредитка?
Она открыла сумочку. В памяти всплыло, как муж протягивает ей деньги.
-- Вот хорошо! - вяло обрадовалась Раиса. - Антон, наверно, и приготовил их для Любы, только не успел...
Из её глаз покатились часто-часто крупные слёзы.
-- Ты что? - в перерыве между схватками спросила Люба. - Ты почему плачешь?
-- Ничего... ничего... Завидую, - нашла оправдание Рая. - Я ведь, Люба, не могу иметь детей.
-- Извини, - простонала золовка.
-- Не надо извиняться. Сейчас приедем, ты родишь ребёночка. У тебя девочка или мальчик?
-- Не знаю.
-- А УЗИ что показало?
-- Я не делала УЗИ.
-- Как так?
-- Мать меня отправила в деревню к тетке, та никуда не выпускала их дома, только в магазин и по двору походить.
-- Но ведь все беременные стоят на учёте. Ты ходила к какому-нибудь врачу?
-- Нет.
-- У тебя и справок медицинских никаких нет?
-- Нет.
-- Да, - протянула Раиса, но тут же взяла себя в руки, - ничего, всё уладим. Родишь без справок. Где твой паспорт.
-- Не знаю. Ты только одну не оставляй меня.
-- Без паспорта будет сложнее, - думала Раиса.
Потом женщина вспомнила, что переложила какие-то бумаги свекрови к себе. Быстро покопалась.
-- Есть! - Рая достала Любин паспорт.
В роддоме Люба наотрез отказалась уходить без Раи. Её пытались убеждать, потом хотели увести силой, но женщина начала сопротивляться, кричать, мертвой хваткой вцепилась в родственницу. Рая и убеждала, и извинялась перед медиками, и плакала - всё напрасно. Казалось, Люба впала в помешательство. Боясь навредить будущей маме и ребёнку, Раису пропустили в предродовую палату. Туда же быстро пришёл и главврач, сухой седенький старичок.
-- Евгений Иванович, - представился он, старомодно поклонившись.
Люба лежала тихо, изредка стонала, но не выпускала Раиной руки.
-- Помогите, пожалуйста, - Раиса даже заплакала. - Она меня не отпускает. Твердит, что без меня рожать не будет!
Ей надо было ещё уладить все формальности, а Люба вцепилась в неё.
-- Ничего, - сказал врач, - у молодых мам всё бывает. - Мамочка, - обратился он к Любе, - сейчас вы родите, и мы подадим вам ребёночка прямо в руки. А потом поместим в отдельную палату вместе с ним. Процесс родов остановить нельзя, а вот навредить вы можете и себе, и малышу.
-- Да, да, я всё оплачу, никто не заберёт у тебя ребёночка, ты с ним будешь, - быстро заговорила Раиса. - Никто не украдет малыша! Поверь мне, Люба!
Врач недоумённо вскинул брови.
-- Да Люба всё твердит, что её малыша хотят украсть, - пояснила женщина.
-- У нас не крадут, - в недоумении протянул врач.
А Раиса с ходу вдохновенно соврала:
-- В этом роддоме не воруют детей. Правда, правда, Люба. Я привезла тебя в другой роддом, не в тот, который хотела тебя положить мать. Я ведь правду говорю, доктор. Скажите, что никто её здесь не ждал, что скорая привезла в ближайший роддом.
-- Правда? - Люба немного расслабила пальцы, которыми сжимала руку невестки.
-- Да, - подыграл Евгений Иванович, - в нашем роддоме таких случаев не было. Поверьте мне, я здесь уже больше тридцати лет работаю.
-- Слышишь, Люба, что говорит доктор.
Видя, что его слова мало действенны, Евгений Иванович соврал, как и Раиса:
-- А детей крали в роддоме в соседнем районе, там сегодня арестовали несколько человек. Мне звонили полчаса назад.
Люба отпустила Раину руку, и в то же мгновение дикая боль разорвала её внутренности, она закричала.
-- Хорошо, хорошо, - властно заговорил врач, превращаясь их сухого доброго старичка во всевластного Бога, - быстро в родовую палату. А вы, - обратился он к Раисе, - подождите меня в кабинете.
-- Нет! - выгибаясь, громко закричала Люба.
-- Ждите здесь! - приказал врач. - Вы со мной.
Любу увели в родовую. Через полчаса Раиса услышала крик ребёнка. Вышел усталый Евгений Иванович:
-- Сейчас маму с ребёнком переведут в отдельную палату. А вы пройдите со мной.
-- Кто? - спросила, казалось, невпопад Райка.
-- Что кто? - не понял врач.
-- Родился кто?
-- Девочка, - устало улыбнулся седой человек. - Хорошая, здоровая девочка. Красавица.
Вскоре на каталке вывезли Любу. Она прижимала к себе девочку. Раиса, погладив влажные волосы золовки, поцеловала её.
-- Ну вот, видишь, всё хорошо, - сказала она Любе и пошла оплачивать счета. - Не переживай. Я рядом, здесь!
Когда все формальности были улажены, Евгений Иванович, посмотрев внимательно на женщину, сказал:
-- У вас усталый вид, вам надо отдохнуть.
Раиса не ответила. Она, застыв, глядела на экран включенного телевизора. В "Чрезвычайном происшествии" показывали разбитую машину Антона, тела мужа и свекрови и её, Раису, сидящую с безумным взглядом среди красных тюльпанов. Врач узнал её.
-- Вот почему у вас такой измученный вид, - просто сказал он. - Это же вы.
-- Да, - бесцветно произнесла Раиса, - это я. И в этой аварии погибли мой муж и свекровь. Это было сегодня. Днём. А потом Люба...
-- Выпейте, - протянул какие-то капли Евгений Иванович.
Рая послушно выпила.
-- Мне ещё как-то надо сказать это Любе, - она кивнула головой в ту сторону, где были послеродовые палаты.
-- Что сказать? - не понял врач.
-- Что у неё теперь нет матери и брата...
Женщина хотела ещё что-то добавить, но открылась дверь и влетела рассерженная медсестра.
-- Евгений Иванович, мамаша из седьмой палаты не даёт ребёночка обработать. Вцепилась и твердит, что его хотят украсть. Она навредит малышу.
-- Я сейчас приду, Ариша.
Медсестра быстро выбежала назад. Врач задумчиво смотрел на Раю.
-- Знаете что, давайте скажем всё сразу вашей родственнице. Она ведь твердит, что мать хочет отнять ребёнка. Может, спасём её от безумия. Видите ли, случаи послеродовой шизофрении всё ещё бывают. Клин клином...
Он не договорил, Раиса перебила его:
-- Вы правы. Люба твердит, что мать с братом хотят украсть ребёнка. Вот и скажу, что бояться нечего, что Антон и Татьяна Андреевна...
Голос её прервался, Евгений Иванович с сочувствием глядел на неё и думал:
-- Сильная женщина. Из породы тех, кого несчастье не раздавит, а закалит. Горе такие топят не в слезах, а в действии. Выживет. И станет еще красивее. Если только серебряные полоски появятся в волосах. Но она блондинка. Незаметно будет.