- За что вы мне заплатили на этот раз? - Сразу спрашивает, а я повторяюсь.
- Расскажи мне о малышке Ди. - Беглый испуг во взгляде, а затем машет головой.
- Она у нас не выступает больше.
- Я это знаю. Куда она пропала?
- Не знаю. Вы будете что-то заказывать?
- Виски. - Выкладываю на стол ещё несколько пятитысячных купюр, но девушка упрямится. - Я никому ничего не скажу. Не бойся. Я ищу эту девушку, и если ты мне поможешь, то я буду очень благодарен.
- Я правда не знаю. Слухи разные ходят. Говорят, она рехнулась. И она пропала. Уже давно. - Женя озирается по сторонам, словно боится, что её могут подслушать.
- Что значит рехнулась?
- Она беременна была, но ребёнок так и не появился. Может умер. Вот и сошла с ума. Он её отвёз куда-то, а вернулся один.
- Откуда ты всё это знаешь? - Она молчит, а я снова вытаскиваю деньги из бумажника, но в руки не отдаю. Она тянется, закусывает губу и колеблется.
- Мой парень там охранником работал. В доме. Но он не знает куда Туманская делась. - Выхватывает из руки купюру и отступает на шаг назад.
- Я больше ничего не знаю.
Официантка уходит, а я ударяю кулаком об стол. Тупик! Тупик! Тупик! Куда бы мы не сунулись, везде тупики. А то, что говорят люди, не вселяет надежд. И именно в этот момент мне отчётливо стало понятно. Я не жил все эти месяцы без неё. Существовал, ел, пил, но не жил. И с Викой не смог, потому что другую женщину в ней хотел видеть. А сейчас, когда знаю всю правду, становлюсь себе настолько омерзительным, что хочется напиться до беспамятства, и не помнить ни о чём.
Спускаюсь в бар, заказываю алкоголь, с твёрдым намерением напиться в стельку. Смотрю, как завороженный на сцену, и вижу там не ластичных девушек, танцующих стриптиз, а ту самую, в чёрном, шёлковом комбезе, на которую весь зал смотрел не отрываясь.
- Раньше здесь было интересней. - Раздаётся сбоку мужской голос, а я отмахиваюсь, в надежде сохранить мираж. - Но малышки Ди больше не будет.
- Что? - Переспрашиваю, услышав знакомое имя, наконец-то взглянув на собеседника. Обычный парень, лет двадцать, одет модно, явно под кайфом.
- Я говорю, когда она пела, было лучше. Первый раз что ли здесь?
- Нет. А где она теперь выступает?
- В лечебнице. - Я вмиг трезвею, понимая, что кажется случайно вышел на долгожданный след.
- Где? Где ты её видел?
- Да остынь старик, наркоманка она, да и повёрнутая слегка. Лечился я тут недавно, ну и её туда заперли.
- Адрес! - Хватаю за грудки, чувствуя, что если сейчас не скажет, то разорву на месте.
- Блядь. Руки убери!
- Адрес! - Рявкаю, снова встряхивая парня.
- За Измайловкой, километров двадцать. - Сбросил руки, и пошёл прочь. А у меня впервые появилась надежда.
Глава 38. Диана.
- Давай, девочка, поднимайся. У нас времени нет. - Слышу голос тёти Веры, всё ещё где-то вдалеке, словно эхо, немного успокаиваюсь, но оцепенение не спадает. Я всё так же жмусь под одеялом, прокручивая в голове одни и те же картинки. Воспоминания вспыхивают под давлением попытки насилия, и я не могу их прогнать. Я слишком слаба для этого.
- Я научу тебя слушаться, дрянь! Думала сможешь сбежать от меня? Ты хоть понимаешь сколько я вложил в тебя?! Сколько я ждал! А ты шлюха!!! Сбежала к своему москвичу. И где он теперь? Развлекается, с Викой. Она ведь до сих пор всё мне сообщает. А он о тебе даже не вспоминает. - Схватил за волосы, больно выгибая шею назад. - Но ты ведь хорошая девочка. Ты же всё осознала? - Я киваю, сглатывая горькие слёзы. - Скажи, что любишь меня. Громко, чтобы я услышал.
- Не надо. Пожалуйста. - В тишине раздаётся свист рассекаемого воздуха, и острая боль обжигает бёдра. - Пожалуйста.
- Ты будешь послушной. Будешь делать и говорить только то, что я тебе разрешу. И мне плевать, в каком ты положении. Твой ребёнок, это твоя забота. Я лишь обещал, что не заставлю делать аборт. Хочешь, чтобы гадёныш всё-таки родился? Тогда слушайся. Говори! - Снова удар, и я вскрикиваю от боли. Альберт задирает голову ещё ближе, заставляя смотреть в его, горящие безумством глаза.
- Я люблю тебя! - Кричу, изо всех сил, потому что понимаю, ему проще услышать эту ложь, чем принять правду. Ему проще видеть безвольную куклу с потухшими глазами, чем поверить в то, что я его ненавижу. Презираю настолько, что не могу себя заставить даже прикоснуться к нему.
- Умница. И так ты будешь говорить каждый день. Каждый! Мать его! День! И если ты ещё раз заплачешь, я высеку тебя до кровавых рубцов. Поняла?!
- Да! - Выкрикиваю на выдохе после нового удара.
Это был не первый, и не последний раз. Он бил меня, кричал, унижал. А потом на коленях выпрашивал прощения, целуя раны, и покрывая их своими жгучими солёными слезами. Альберт был умным и хитрым человеком. Но когда дело касалось меня, он становился безумцем, неспособным остановиться, жаждущим крови. Только рядом со мной. Словно я заставляю его быть таким.
- Дианочка, вставай скорее! Сейчас народ всполошится. Этот окаянный, побежал охрану поднимать. Спасти тебя решил. Неужто не мог своего дружка сам связать. Вставай, иначе останемся тут. - Тётя Вера трясла меня за плечо, а я постепенно начинала приходить в реальность.
Поднялась, медленно спуская ноги с кровати, и женщина облегчённо выдохнула.
- Держи плащ, накинь на себя, и обуй кроссовки. Только быстрее, я тебя очень прошу. - Вкладывает в мои ладони одежду, но всё сыпется из трясущихся рук. - Подумай о своём малыше. Как ты назвала его? - Никак. Я не успела. Его так быстро отняли из рук, что я даже не произнесла имени вслух. Но я думала о нём. Говорила с ним, когда ещё гладила свой живот.
- Ванечка. - Шепчу, и постепенно слова наполняются смыслом, а мир вокруг становится яснее.
- Вот и думай о своём Ванечке. Сейчас мы выберемся отсюда, а потом будем решать, где искать его. Давай. - Ещё раз вложила плащ в мои руки, и на этот раз я крепко вцепилась в него ослабевшими пальцами. - Одевайся. - Повторяет снова тётя Вера, а сама приседает, помогая мне обуть кроссовки.
Как только я оказываюсь одета, женщина хватает меня за руку, и тащит по бесконечной веренице коридоров. Отдалённо слышится топот ног, и мы ускоряем бег, приближаясь к заветному выходу из клиники. Я устаю слишком быстро, начинаю отставать, но вновь и вновь повторяя про себя имя моего сына, выжимаю из себя последние силы. И в тот момент, когда дверь клиники захлопывается за нашими спинами, раздаётся тревожная сирена. Наверняка охрана здания информирует тех, кто дежурит на выезде. Сердце замирает от страха, и понимания, что мы опоздали, но тётя Вера снова хватает меня за руку.
- Быстрее. Они все у ворот, а нам в другую сторону. Мы ещё можем успеть.
Мы снова бежим, останавливаясь у небольшой калитки, с встроенным замком. Женщина вытаскивает из кармана связку ключей, и трясущимися руками пытается попасть в замочную скважину. Она так же устала от бега, надрывно дышит, и раз за разом промахивается.
- Совсем руки не слушаются. - Зло шепчет, и я выхватываю связку, с первого раза безошибочно попадая ключом, и поворачивая несколько оборотов. - Ну наконец-то, очухалась. Давай скорее, там за углом машина моя.
Ещё несколько минут, и мы оказываемся в салоне небольшой иномарки. Тётя Вера заводит машину, и резко выворачивает на дорогу. В салоне тепло, и приятно пахнет. Это понемногу успокаивает, и у меня получается расслабить окаменевшие от боли мышцы.
- Вы хорошо водите.
- А ты думала я совсем старуха? - Усмехается женщина, не отводя взгляда от дороги. - Я хорошим врачом была. И подзаработать успела, и за собой следила. А тратить мне не на кого. Вот сейчас Ванечку твоего найдём, и буду вам помогать. Я дочку потеряла, а ты мать. Будем держаться вместе. - И я чувствую волну благодарности к Вере. И имя у неё подходящее. Она и есть моя вера. В то, что всё получится, в то, что ещё могу быть счастливой.
Глава 38. Диана.
Мы едем около часа, и как ни странно, за нами никто не гонится, а я как зачарованная продолжаю смотреть в зеркало заднего вида, в каждую следующую минуту ожидаю увидеть преследование.