— Ян, ты слышишь меня? - Не унимался Грецкий. - Что это сейчас был за сраный спектакль?
Северов уже несколько минут как скрылся за дверью переговорной, а мое сердце все еще билось в венах где-то на уровне висков. Мне нужно было выдохнуть… нужно было подумать. Хоть пару минут провести в тишине, наедине со своими мыслями и тем, что обрушилось на меня лавиной эмоций и погребло под тонной снега.
Вита жива. Вита все это время действительно была жива! А я… чем я занимался вместо того, чтобы искать ее? Что такого важного было в моей жизни, что я позволил себе оставить ее наедине с тем, что произошло с ней по моей вине?!
— Арсений, остынь. - Сипло ответил я, запуская руки в волосы и сжимая их до боли. - Все под контролем.
— Под каким таким контролем? - С сарказмом и ноткой истерики выпалил Грецкий. - Под каким таким контролем, сука, а?! Ты совсем ахренел там в своем весеннем запое? Ты что, - спросил он, резко изменившись в лице и понизив голос, - обдолбался чем-то перед тем, как на встречу ехать? Ты хоть понимаешь, что с нами будет, когда Северов просечет, что ты не тот, за кого себя выдаешь? В лучшем случае он решит, что это была хуевая шутка и пришьет нас за мудя к потолку. Но вероятнее всего, знаешь, просто пришьет. Так, на всякий случай!
— Слушайте, мужики, - примирительно подняв руки, обратился к нам Троицкий, - я вообще не в курсе что у вас тут происходит, но кажется моя работа отменяется. Вы тут наверняка сами разберетесь, так что я пойду, наверное? Жену обрадую, что командировки не будет…
— Нет уж, останьтесь, Ян Николаевич! - Истерично рявкнул на него Грецкий и посмотрел на меня налившимися кровью бычьими глазами, вот только пар у него из ноздрей от гнева еще не валил. - Вы у нас первое лицо компании как никак, и просто не можете вот так оставить это вопиющее поведение нашего сотрудника! Что предлагаете? Уволить его? А может расстрелять? Что дураку мучаться, все равно помрет с таким-то хуевым инстинктом самосохранения…
До чего же хотелось встать и просто уйти. Ничего не объясняя… потому что моя правда - это то, чем не хотелось делиться. Меньше всего мне сейчас нужны были нотации от гипер ответственного партнера. Да, Грецкий - мой друг, но он не поймет.
Не поймет, потому что сам никогда не испытывал и десятой доли того, что сейчас творилось в моей душе.
— Арсений, кончай визжать, как сучка. - Осадил я его, не желая продолжать этот разговор. - Если я сказал, что все под контролем - значит так оно и есть. Я сам выполню этот контракт. Или тебя что-то смущает в моей подготовке?
Тишина повисшая в переговорной не сулила ничего хорошего. Прошив меня насквозь долгим, злым взглядом, Грецкий выпрямился и медленно застегнул пиджак на все пуговицы.
— Кирилл, оставьте нас. - Сказал он холодно и взглядом проводил Троицкого, который только и рад был свалить с нашего поля битвы. Дождавшись, когда дверь за ним закроется, медленно подошел ко мне и опустился в кресло напротив, поймав мой взгляд тет-а-тет. - Ян, просто объясни мне, что происходит? Мы же не просто партнеры, мы друзья. Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. Ты мог просто предупредить меня и мы бы вместе все устроили. Не знаю, что это было и зачем, но разве я не поддержал бы тебя, если бы все это имело смысл?
Нет, так просто мне не свинтить с этого разговора. Арсений - бывший следователь, он мне без мыла в жопу залезет, если я сам все не расскажу. А, к черту!
Вместо ответа я развернул папку с файлами на Виталию Никонову и, выудив оттуда несколько фото, кинул их под нос Грецкому.
— Это она. Вита. Понимаешь?
На фото он взглянул лишь вскользь, одним пальцем разделив перед собой снимки.
— Она? В смысле “она”? Ты ее знаешь что ли?
Я почувствовал ощутимый укол разочарования. Выходит, не так уж и внимательно он слушал то, что я рассказывал ему о своей жизни. Хотя, быть может просто не придал значения той части, что касалась моей первой трагической любви.
— Вот же ты невнимательный хрен. Я рассказывал тебе когда-то, что была у меня в детдоме девочка, которую кончили подонки, точившие на меня зуб. Так вот это - она.
Арсений нахмурился и внимательнее присмотрелся к приближенному фото лица Виты под своим пальцем.
— Ничего не понимаю… в смысле... она жива? Блять, ну и что? Из-за этого нужно было устраивать весь вот этот спектакль?
Внезапный порыв заставил меня одним махом смести все ее фото в папку и встать, прижав к себе серый кусок пластика, словно чертову драгоценность.