Айк теперь поступал так же.
— Сегодня ты превзошел самого себя, — произнес Эдвард, не скрывая досады, — может, стоило отпустить этого парня, просто погрозив ему пальцем в назидание?
— О чем ты? — Айк старательно изобразил удивление.
— Там был один из членов магистрата. И, разумеется, он обо всем доложит Гренадье.
— Ну и пусть докладывает. Все было по закону.
— По закону — да. Но не по правилам. — Эдвард устало опустился на стул. Левой рукой он поддерживал правую, сломанную три года назад. — Айк, это уже не в первый раз. Я тебя предупреждал, ты бьешь слишком слабо. Магистрат недоволен.
В душе Айка вспыхнуло привычное раздражение.
— Я не буду избивать в кровь человека, который украл, просто потому что был голоден!
— Позволь спросить, чья шкура тебе дороже — преступников или твоя собственная? Твоего брата? Сестер? Ты подставляешь их под удар…
— Никого я не подставляю! — окончательно разозлился Айк. — Я все сделал правильно! Если магистрат это не устраивает, пусть сами берутся за плеть!
Глаза отца сверкнули, и Айк с трудом поборол желание зажмуриться в ожидании удара. Но Эдвард овладел собой — лишь на скулах от ярости проступили желваки.
— Ты понимаешь, что твой протест ничего не изменит? — холодно произнес он. — Ты ничем не поможешь этим людям, а вот нам нанесешь вред и немалый. Не мы определяем меру наказания, когда ты это усвоишь? Мы только исполнители и имеем право карать, но не миловать!
— Можно подумать, ты никогда не придерживаешь руку, наказывая! — парировал Айк, холодея от собственной наглости.
Эдвард вскинул брови, но удивление было явно деланным — скорее, гнев, замаскированный под удивление.
— Вот именно! И зря, поскольку тоже много раз получал нарекания от магистрата. Если еще и ты пойдешь по этой дорожке, нас обоих выкинут отсюда. И нам останется только сдохнуть с голоду!
Айк упрямо молчал, глядя в сторону. Эдвард отвернулся и начал растапливать камин.
— Сходи домой, проверь, все ли в порядке. И повзрослей уже наконец.
Айк развернулся и вышел из мастерской. С грохотом спустился по лестнице, сдернул с веревки, натянутой над плитой, еще влажный плащ и хлопнул дверью так, что весь дом содрогнулся.
Как он хотел все бросить!
Он чувствовал себя животным, запертым в слишком тесной клетке. Это далеко не новое для него ощущение с годами только усиливалось. Был лишь один способ хоть немного смягчить его.
Ветер, не по-летнему холодный, заставлял ежиться. Редкие горожане шли, уныло глядя под ноги, втянув головы в плечи, а руки в рукава одежды, словно зимой. Все казалось одинаково серым — небо, дома, булыжник под ногами.
У городских ворот никого, даже охрана спряталась в свою будку. Айк вышел в поле и с облегчением устремил взгляд к высокой стене леса. Ветер сгибал ветви деревьев, заставляя листья повернуться серебристой изнанкой вверх, и лес приобрел непривычный зеленовато-стальной оттенок. Быстрая рябь пробегала по листве, точно по поверхности воды. Это было очень красиво.
Море, наверное, похоже на лес, подумал Айк, пересекая поле — и снова сердце пронзила острая тоска по морю, которого он никогда не видел.
Истрепанные ветром серо-свинцовые тучи с огромной скоростью неслись по пасмурному небу. Самые низкие и темные клочья угрожали дождем, но он по какому-то капризу природы все не начинался.
Айк постоял немного, любуясь буйством стихии, потом надвинул поглубже капюшон плаща и вошел в лес.
***
Здесь тоже было неспокойно. Деревья скрипели и стонали, кроны бешено раскачивались под порывами ветра.
Мох пропитался водой, под сапогами хлюпало. Айк привычно пробирался сквозь непролазную с виду чащу, перепрыгивал через ямы, преодолевал овраги и завалы. Обычно здесь было полно комаров, но сегодня ветер и холод загнали летучую дрянь глубоко в траву.
Деревья росли густо, и в лесу даже днем царил угрюмый полумрак. Ржавые туши мобов казались притаившимися в кустах, навсегда окаменевшими животными.
Джори был прав — Вьен более чем консервативный город. И горожане, и жители окрестных деревень до смерти боялись всего, связанного с Исходом и временами до него. Страх этот не имел под собой никаких реальных оснований и был непонятен Айку — ведь эпидемия сошла на нет более трехсот лет назад. Семья Райни использовала в быту многие вещи, которые Дирхель приносил им из заброшенных Хранилищ, оставшихся после Исхода. От него Айк знал, что в других городах люди поступают так же.