* * *
- Алексей Николаич! Вас тут к телефону! Девушка какая-то! - голос уборщицы звонким эхом отражался от высокого потолка механического цеха.
- Что Вы, Светлана, кричите? Я же не глухой. Скажите - нет меня, - Лёша всем видом изобразил чрезвычайную производственную озабоченность и кинулся к выходу:
- Я - к начальнику депо. Вызывает...
- Она уже три раза звонила...
* * *
- Катя, ну, выручи! Я только до депо и обратно. К шести вернусь, ужином сама накормлю! Ну, пожалуйста! Ну, что ты хочешь? - Рита готова была пообещать хоть луну с неба.
- Ну, ладно, так и быть - иди, - Катерине и самой было любопытно, что же там такое стряслось с Лёшей. - Но с тебя причитается!
- Замётано! - крикнула Рита уже из коридора.
* * *
- Лёша!
Он от неожиданности качнулся в сторону:
- А ты как здесь, Маргариточка? У тебя же смена?
- Поменялась. Как ТЫ? Что с тобой? Я в лесу ждала-ждала, а тебя нет, - её голос зазвенел близкими слезами.
- Тш-ш-ш-ш-ш...- Лёша взял любимую под локоток и повёл вдоль забора подальше от проходной.
- Я уже не знала, что думать...
- Ну, что ты, глупыш... Могла бы позвонить...
- Я звонила, всё утро... Там баба какая-то, голос такой противный. Говорит, что тебя нет, и не знает, когда будет...
- Странно - разберусь, - Лёша построжал голосом.
Наконец, они свернули за угол и отошли подальше от дороги в заросли прошлогоднего бурьяна.
- Что случилось? - выдохнула Рита, сжав его руки и стараясь поймать ускользающий взгляд.
Лёша горестно вздохнул:
- Видишь ли, Ритусечка, какое-то время мы не сможем видеться. Обстоятельства сильнее нас. Злой рок. Я обречён лишиться того, что люблю больше всего на свете...
- Это чего? - Рита раскрыла рот от удивления.
- Тебя, любимая! Иначе я навлеку несчастье не только на себя, но и на тебя тоже! Сам я ничего не боюсь, но рисковать тобой - не имею права. Ты понимаешь меня?
Рита так и стояла с разинутым ртом, будучи не в состоянии переварить услышанное.
- Ведь ты же понимаешь меня, как никто, - продолжал Лёша, не давая любимой опомниться. Это ненадолго: неделя - две - месяц. От силы полгода. Нет-нет, - остановил он её молчаливое возмущение, - конечно, нет, это я так...- он пошевелился, аккуратно высвобождаясь из захвата, - ...с запасом.
Нежно улыбнулся, обнял и шепнул в самое ухо: - А трусики, ну, те, «Недельку», придётся вернуть...
Тут Риту словно током шибануло. Она вышла из ступора. Резко оттолкнувшись локтями, разорвала кольцо объятий, и на любимого обрушился поток словесных помоев, самыми приличными из которых были: мудак и падла.
Выговорившись, Ритусечка развернулась и, кипя от злости, кинулась на трамвайную остановку.
Всю обратную дорогу брошенная возлюбленная изобретала планы мести. Один лучше другого. Но даже это увлекательнейшее занятие не помогло остудить и умалить обиду. Наоборот, углУбило и расширило - в свете существующих в стране установок.
* * *
Катя без лишних слов поняла, что сейчас соваться с расспросами не стоит и потихоньку смылась.
Рита, не помня себя, на автомате получала ужин, накрывала на столы, собирала и мыла посуду.
В себя пришла только в туалете перед неровными рядами полных горшков.
Горшочек, вари! - в памяти не к месту всплыли волшебные слова из детской сказки. Рита взяла один горшок и вывалила его содержимое в другой, повторив заклинание: горшочек, вари! Потом - ещё, ещё, и ещё раз. Наконец, горшок был полон. Рита аккуратно упаковала его в полиэтиленовый мешок. Туда же сложила квач - палку с намотанной на неё медицинской клеенкой, разрезанной в виде бахромы - прообраз современного ёршика для унитаза.
В трамвае Рита нервно хихикала про себя, тайком разглядывая пассажиров и прикидывая, что сказал бы каждый из них, узнав, какой груз она везёт.
Нужную квартиру нашла сразу - дорогу подсказали любовь и ненависть.
Бережно поставила свою нелёгкую ношу на пол, распаковала, и начала тщательно и методично обмазывать двери содержимым горшка.
Горшочек, вари!
Остатки вывалила на коврик перед входом, сложила инструменты в пакет и двинула домой. Квач выбросила по дороге: сделаю новый, а горшок сполоснула в луже и припрятала в кустах у своего подъезда: заберу завтра.
* * *
Заведующая сняла трубку после первого же гудка.
- Добрый день. Погадаев.
-Узнала, Владислав Михалыч! - жизнерадостно поприветствовала Людмила Ивановна начальника троллейбусного депо. - Как дела?
- Да, дела такие, что сразу и не объяснишь. У Вас работает такая - Чернецова?
- Санитаркой, - Людмила Ивановна слегка напряглась: о Ритином романе она слышала и теперь не сомневалась, что разговор пойдёт именно об этом.
- Тут у меня сидят председатель профкома и жена нашего, - Погадаев говорил медленно, с трудом подбирая слова, - мастера Полетаева Алексея Николаевича. Так вот, она, Полетаева, утверждает, что Ваша Чернецова вчера вечером измазала двери их квартиры...- Людмила Ивановна затаила дыхание, - ...дерьмом.
Людмила Ивановна с шумом выдохнула.
- Но это ещё не всё...- Людмила Ивановна с замиранием сердца ждала продолжения. - Ваша Чернецова вроде бы как украла у Полетаевой какие-то трусы. Если нужно, она сама готова прийти и всё Вам рассказать, - Владислав Михайлович с явным облегчением закончил разговор и передал трубку Валентине...
* * *
Беседа с Чернецовой далась Людмиле Ивановне нелегко. Собственно, и беседы-то как таковой не получилось.
- Пойми, это же уголовное дело! - щурила глаза начальница. - Так что лучше ты с этой Полетаевой не связывайся. Торгаши они такие - ничего не докажешь. А у тебя семья, ребёнок. Представляешь, что будет? Поверь мне - не связывайся...
Маргарита на контакт не шла, сидела, набычившись, но заведующая всё же убедила обиженную и обозлённую женщину в том, что трусы следует вернуть владелице. Чернецова мотнула головой и вышла из кабинета.
Часа через два она вернулась и молча шлёпнула на стол яркий полиэтиленовый пакет.
- Ну, вот и умница, - Людмила Ивановна с облегчением вздохнула и, дождавшись, когда Маргарита выйдет, сняла трубку телефона.
* * *
- Вот ведь засранец, пакет такой клёвый где-то раздобыл, - Валя с раздражением рассматривала трофей: в кабинете председателя профкома делать это постеснялась. - Все хоть вернула-то? А то с этой шалавы станется...
Валя направилась в ванную, намереваясь бросить бельё в стирку. Перевернув пакет, вытряхнула содержимое в таз и глазам не поверила: на дне лежала кучка трикотажных лоскутков, настолько мелких, что никто и никогда не смог бы узнать в них мечту советских женщин - набор трусов «Неделька».