— С вами все в порядке? — беспокойно оглянувшись на Жаклин, спросила леди Саймон.
— Да, благодарю вас, — с трудом проговорила Жаклин. — Только голова разболелась. Не люблю я этих всяких подземелий.
— У меня есть таблетки от головной боли, — предложила Джессика.
— Нет-нет, спасибо. Я надеюсь, что мы скоро выберемся на свежий воздух.
Миссис Саймон кивнула и пошла вперед.
Жаклин отстала от процессии и молила Бога, чтобы все это поскорее закончилось. Голова просто раскалывалась. В какой-то момент она поняла, что группа ушла далеко вперед. Странные звуки прекратились, и она перестала слышать голоса своих спутников. Сгустилась тьма. Она ускорила шаги, то и дело натыкаясь на стены узкого коридора. Сделав очередной шаг, она поскользнулась к с ужасом поняла, что коридор превратился в крутую наклонную плоскость, по которой она скользит вниз. Жаклин пыталась за что-нибудь ухватиться, но наклон был слишком крут… Он становился все круче и круче и вдруг внезапно оборвался, и Жаклин провалилась в пустоту…
Катрин подошла к телефону, и в трубке раздался голос, который был для нее приятнее всех голосов на свете.
— Здравствуй, Теодор, — почти прошептала она в ответ.
— Я буду через десять минут, — тоном, не терпящим возражений, сообщил ей Теодор. — Я хочу, чтобы ты была готова к этому времени.
— О… да, конечно! — Катрин не могла сдержать своей радости и ответила громче, чем следовало бы.
— Ну вот и умница, — похвалил Теодор и, не прощаясь, повесил трубку.
Она была на верху блаженства. Сегодня Теодор посетит ее! Это случалось так нечасто. Но когда он приходил… Катрин не могла дать другого определения счастья. Она не надеялась выйти замуж, поскольку считала себя недостойной ни одного мужчины, знала, что вряд ли когда-нибудь ее полюбят, и то, что Теодор иногда навещал ее, казалось ей волшебным сном.
Теодор был маленьким, тщедушным и таким же неуверенным в себе, как она. При взгляде на него напрашивались слова «вечный неудачник». Но для Катрин он был прекрасным принцем: красивым, умным и властным.
Когда в двери повернулся ключ, Катрин захотелось вскочить и броситься ему навстречу, но она знала: этого делать нельзя. Она сдержалась и осталась на месте. Пишущая машинка расчехлена, верхний свет погашен. Горит лишь неяркая лампа на письменном столе. Чистые листы бумаги сложены в стопку, один заправлен в машинку. На маленьком сервировочном столике — бутылка шампанского и два бокала. В кресле — небольшого размера плеть с разноцветной плетеной рукояткой. Кажется, на этот раз все сделано правильно. Все готово к приходу гостя. Он наверняка будет доволен сегодня. Не то что в прошлый раз, когда она не смогла удержаться и подбежала к дверям… Он тогда развернулся и ушел…
Дверь скрипнула и она услышала мягкие шаги Теодора. Он подошел к проигрывателю и поставил пластинку. Полилась нежная тихая музыка-Теодор обожал Грига.
— Здравствуй, — тихо сказал он и подошел к ней вплотную, — надеюсь, меня сегодня посетит вдохновение. И ты мне в этом поможешь, да?…
— Да… — прошептала она.
— Умница, — тоже шепотом сказал он.
Она сидела, выпрямившись, за письменным столом на высоком вертящемся стуле без спинки и не смела обернуться.
Ее руки спокойно лежали на клавиатуре, но успокоить свое дыхание она не могла. Он ласково провел рукой по ее белым плечам и шее, и она тихо застонала.
— Сегодня мы будем работать долго, — сказал Теодор.
Она услышала звук растегиваемой молнии и почувствовала, как его плоть прикоснулась к ее спине. Катрин стала слегка ерзать на стуле, чтобы полнее ощутить эти прикосновения. Но Теодор отстранился, и она снова застонала — оттого, что наслаждение было столь непродолжительным.
— Начинай печатать, — сказал он и стал диктовать строчки, одновременно раздеваясь.