Жаклин спустилась в кухню, извлекла из холодильника кусок сыра и яблоко и вернулась на крышу. Подвинула шезлонг к трубе и заглянула в окуляр. Техника у Дюбуа была, действительно, мощная. Лист каштана, который попал в объектив, явился взору со всеми своими прожилками и пятнышками, как на картинке ботанического атласа. Прекрасная возможность для наблюдения за окрестностями. Как часто Жан Дюбуа проводил здесь время с подзорной трубой? Насколько дело ограничивалось только праздным любопытством? Жаклин обошла «солярий» по периметру. Место для наблюдения было очень удобным. Можно было видеть и шоссе, и канатную дорогу, и деревушку, и дальнее озеро, и горные тропы, по которым путешествовали многочисленные любители прогулок, требующих физической выносливости. Жаклин немного понаблюдала за небольшим стадом коров, за двумя фермерами, что-то бурно между собой выясняющими, за молодой парой, садящейся в «пикап», за мальчишками, кувыркающимися в стоге сена. Потом она перенесла трубу к другой стороне площадки и стала смотреть туда, где в первый день ее встретил парень у шлагбаума.
В этот раз он, по-видимому, и вовсе решил не выходить из будки, а проводить время с той пользой, которую извлекают охранники всего мира из своей службы. Она перевела оптику на озеро. В середине его слегка покачивалась пара лодок. Лица рыбаков в лодках были одновременно и сосредоточены и умиротворены. У берега плескалась парочка молодых влюбленных. Они поднимали фонтаны брызг, бегая но воде, время от времени сбивая друг друга с ног. Их машина поразила Жаклин своей трогательной скромностью и крошечными размерами. «Человеку для счастья в сущности нужно совсем немного, — подумала она с непонятной тоской. — В детстве и юности это так понятно. Это потом счастье начинает зависеть от размера машины, дома, количества украшений и банков, в которых у тебя открыт счет». На берегу у молодых влюбленных на походном примусе что-то варилось. Жаклин показалось, что она ощущает даже запах. Наверное, подумала она, воображению подвластны не только зрение и слух. Ей стало неловко подсматривать за трогательной идиллией юной парочки и она чуть-чуть отвела трубу в сторону, решив, что занятие поднебесного, оснащенного высококлассной техникой вуайера, пожалуй, скучновато. Может быть, смотреть на звезды еще куда ни шло, а смотреть на жизнь с высоты птичьего полета можно лишь от очень большого безделья.
А ей пора было думать о делах.
Она уже собралась было оторваться от окуляра, как вдруг увидела девушку, бегущую по берегу озера в сторону влюбленных. Девушка спотыкалась и что-то кричала. Жаклин навела резкость и чуть не вскрикнула. Это была Барбара Деново. Жаклин оторвалась от трубы и посмотрела невооруженным глазом, но, кроме каких-то точек, ничего, естественно, не увидела. Она вновь прильнула к глазку волшебного инструмента, и Барбара опять предстала ей воочию, в ощущении, что можешь схватить ее за руку и остановить этот судорожный бег.
Лицо Барбары было искажено какой-то гримасой, она продолжала что-то кричать молодой паре. Жаклин перевела аппарат и увидела, как те машут ей рукой. Теперь, когда они перестали поднимать брызги, она узнала в девушке Катрин Фермой. «А парень, по-видимому, Теодор», — поняла она. Но что они здесь делают? Приехали отдохнуть на уик-энд? Или не выдержали разлуки с подругой? Но как Пьер Грати отпустил Барбару? Ведь похоже, это совершенно не входило в его намерения.
Как бы то ни было, нужно было срочно встретиться с Барбарой и, наконец, поговорить. Даже хорошо, что ее друзья тоже здесь. Пора возвращать девчонку к папе, слишком уж много тайн она несет за собой, и еще больше — притягивает.
И в любом случае сейчас ей нужна помощь. Очень уж подозрительный тип — этот ее «старинный друг». Жаклин вскочила и стала быстро переоблачаться в свою одежду, однако, через минуту остановилась в раздумье, не успев натянуть пуловер. До озера километра четыре — даже если бежать быстро, на это все равно уйдет довольно много времени. Она снова взялась за цилиндр оптического прибора.
Катрин и Теодор вылезли из воды и стояли в недоумении, мокрые и растрепанные, а Барбара что-то им быстро говорила. Жаклин не очень хорошо читала по губам — эта наука была как раз в процессе освоения — поэтому она разобрала немного: «Грати», «мать», «монстр» или «убить», «замок», «спрятать». Может быть, она говорила, что кто-то убил мать. Или спрятал. В общем, тема для Барбары не новая. Очередной приступ? Или ей что-то приснилось, пока она лежала под кайфом? И от ужаса она вскочила и побежала так, что Грати не сумел ее догнать. Может быть, она действительно убегает от него?