Лера сама не заметила, как заснула, а когда открыла глаза, увидела, что их автомобиль уверенно оставляет все машины позади, скорости в новеньком форде совсем не чувствовалось. Она взглянула на спидометр: ничего себе, сто семьдесят километров в час. Серой лентой неслось под колёса шоссе. «Вот бы разбиться сейчас! – подумала она. - И не надо жить с мыслью, что она неудачница. О чём ты? – оборвала она себя. - Ребята-то жить хотят, у них всё хорошо».
Борис, сбавив скорость, свернул направо и поехал по просёлочной дороге и вскоре затормозил перед низеньким забором из некрашеных, почерневших от времени досок.
Лера вышла из машины, огляделась: строгие платья зелёных елей, высокие сосны мохнатыми шапками, устремляющиеся в голубое небо, за забором старый бревенчатый дом.
Наташа достала из сумки ключи и отперла покосившуюся калитку.
- Милости просим! – Борька пропустил Леру вперёд.
- Откуда у вас этот дом? – удивилась Лера.
- Тётушка в наследство оставила, - ответила Наташа. - Здесь, конечно, всё разваливается, но мы надеемся со временем построиться.
Пока Борька растапливал печку, его жена деловито накрывала на стол, доставая из сумки продукты.
- Тебе помочь? – выдавила из себя Лера, с некоторым подозрением оглядывая веранду, с перекошенным полом, грязноватыми обоями на стенах и самодельным деревянным столом.
- Лучше выйди на улицу, подыши, - предложила Наташа. - Воздух здесь целебный. Представляешь, на шести сотках двадцать сосен?
Валерия спустилась с крыльца и огляделась: на яблонях распускались первые, клейкие листочки, сквозь прошлогодние листья пробивалась свежая трава. Оказывается, наступила весна, которой она не замечала в городе. Весна без него! Вокруг пробуждается природа, а ей хочется умереть. Ну почему всё это произошло с ней? Ведь она так старалась, всем пожертвовала, буквально растворилась в НЁМ.
- Лера, иди сюда, всё готово! – услышала она Борьки голос.
Она смахнула слёзы и направилась к дому, взывая к остаткам гордости. Надо держаться. Надо! Даже лучшим друзьям нельзя показывать свою боль.
Оказалось, что она даже голодна и с удовольствием поглощала закуски, запивая их домашним вином.
- Ты лучше выглядишь! – заметил, сидящий напротив раскрасневшийся от вина, Борис. – Ты это… даже не думай переживать. У нас есть для тебя сюрприз!
Лера попыталась сделать заинтересованное лицо.
- И что это?
- Идём, сама увидишь. - Он выскочил из-за стола, накинул куртку и посмотрел на жену, складывающую тарелки. – Наталь, приходи к нам. Потом со стола уберём.
Конюшня находилась в конце улицы, у самого леса. В денниках стояло пять лошадок. Молодой конюх с тачкой сена приветливо поздоровался с Борисом.
Валерия вдохнула знакомый с юности запах сена и лошадиного пота, погладила доверчиво высунувшуюся рыжую морду, выпрашивающую лакомство, и вновь почувствовала себя девчонкой, которая обожала лошадей.
- Держи сахар, - Борька протянул ей маленький пакетик. – Это Небылица. Покорми её, она жуткая попрошайка и сластёна. А я тебе Кумира поседлаю, ты прокатишься и поймёшь, что…
- Да ты чего, Боря? – перебила его Лера. - Какого Кумира? Я последний раз в седле…
- Знаю, лет десять назад, - Борька улыбнулся. – А помнишь, родители не давали нам денег, и мы чистили денники, чтобы нам давали поездить в лесу. Ты тогда говорила, что в жизни нет ничего прекраснее, чем скакать галопом?
- Так это когда было-то, - протянула Лера.
- Не волнуйся, ты всё вспомнишь. Помнишь ту бедуинскую легенду, которую любил повторять наш тренер: «И взял Бог пригоршню горячего ветра, и вдохнул своё дыхание в него – и создал лошадь»?
Лера улыбнулась.
- Лучше и не скажешь.
- Мне когда тоскливо, я всегда приезжаю сюда. Прокатишься верхом по лесу, посмотришь вокруг, глядишь - и ты снова счастлив. - И, ещё знаешь, что - Борька, вдруг обнял Леру за плечи, – всё хотел тебе сказать, но боялся: тогда, в той далёкой юности, я был в тебя влюблён.