— Иск, подкрепленный доказательной базой, рассматривается в течение трех рабочих дней. По истечении срока будет принято решение о возбуждении уголовного дела или закрытии заявления с возможностью его повторной подачи. На это время вы и руководство участка будете отстранены от работы, а в R.P.D. назначат временных заместителей. Всё понятно?
— В общих чертах, — подытожил Крис, под общее молчаливое согласие.
— На данном этапе этого достаточно, — успокоил Лиам.
Тут в кабинете раздался короткий сигнал пейджера. Клеймор взглянул на сообщение и бросил напарнику:
— Уилсон ждёт звонка.
Тот кивнул и, вставая, произнёс:
— На этом всё, оставляем вас с Хейзом. Когда криминалисты будут готовы, вас пригласят.
— Спасибо, — голос Джилл догнал удаляющиеся спины.
Клеймор на ходу чуть обернулся и, приставив два пальца к виску, отдал ей честь.
Как только агенты покинули офис, его оккупировала следственная группа. В распахнутую дверь сновали специалисты, занося коробки для складирования конфискованных вещей, металлические кейсы с инструментами и прочий инвентарь для сбора улик. Помещение наполнилось гомоном голосов, скрипом паркета, грохотом летящих на пол архивных папок. Крис смотрел на это с какой-то отчуждённой тоской, как бывшие хозяева, когда в их дом въезжают новые жильцы. Его внимание перехватил Хейз: он по-студенчески подкатил на кресле, оказавшись прямо напротив Редфилда.
— Итак, ребята, если у вас есть какие-то вопросы или необходимо что-то разъяснить — я к вашим услугам.
Обращение «ребята» резануло слух. Фамильярность, граничащая с заискиванием, — такого в военных кругах не признавали. Барри закатил глаза — не хватало им ещё одного клоуна. Заметив это, Ребекка приуныла: ей адвокат показался весьма приятным человеком.
— Зачем Вы здесь? Нас в чём-то обвиняют? — в лоб спросил Крис.
Хейз задумчиво вскинул брови, будто подбирая слова. Наблюдая за ним, Джилл подставила руку под подбородок, в ожидании утомительной декламации о правах и свободах. Стул Брэда уже ходил ходуном от разыгравшегося ОКР. Ему было плевать на все эти подробности, лишь бы поскорее оказаться дома.
— Моё присутствие немного нервирует, Крис, понимаю, — отметил Адам, быстро моргнув. — Касательно Вашего вопроса… Встречные иски в таких делах — явление частое, но, как мне известно, прецедента пока нет. А если будет, вы сами наймёте себе адвоката или воспользуетесь услугами государственного.
Он на мгновенье опустил глаза, чтобы поправить наручные часы. Его движения, как и речь, были немного суетливыми, будто он опаздывал на поезд.
— Я не представляю интересы клиентов в суде, — уточнил он. — Моя работа — следить за прозрачностью доследственных мероприятий с позиции заявителя. То есть контролировать соблюдение ваших прав: чтобы вы находились в комфортных условиях, чтобы на вас не оказывали давления… Всё в таком духе.
— И долго всё это продлится? — внезапно подал голос Брэд, озвучив то, что волновало всех.
— Обнадёживать не стану. В среднем процедуры, о которых говорил агент Дженсон, занимают от восьми до двенадцати часов.
— Да Вы издеваетесь… — сокрушённо выдохнул Викерс. — Мы уже сутки на ногах!
Редфилд обернулся в его сторону. Брэд выглядел раздраженным и потерянным. С самого начала было ясно — ему всё это не нужно. Тут из-за стены послышался звук ручной пилы. Похоже, кабинет Вескера подвергся архитектурной доработке.
— Мне очень жаль, но с этой частью придется смириться, — громко сказал Адам, недовольно повернувшись на шум. — Однако после досмотра у вас будет время на бытовые потребности: душ, туалет. Ну и, конечно, вас обеспечат едой и напитками.
— Ого, какой сервис, — не сдержался Барри.
Лицо Адама тронула естественная улыбка:
— Хорошо, что Вы сохраняете бодрое расположение духа.
Бёртон с горечью усмехнулся. Он бы назвал это по-другому… но не стал.
Хейз больше походил на добродушного кондитера, бесплатно раздающего сахарную вату, чем на юриста. «Как он вообще может отстаивать чьи-то права?» — задумалась Джилл.
Адам ударил ладонями по коленям.
— Если вопросов больше нет… — протянул он, окинув взглядом офицеров.
Никто не отреагировал.
— Узнаю, как обстоят дела с лабораторией, — закончил Хейз, вставая.
Адвокат вышел из кабинета под треск ломающегося дерева. Крис прислонился к спинке и на секунду прикрыл веки. Голова раскалывалась.
— Что нас ждёт на досмотре? — раздался голос Чемберс.
Редфилд открыл глаза и посмотрел на неё: Ребекка выглядела какой-то напряжённой после разговора с ФБР.
— Будет мало приятного, — вздохнув, отозвалась Джилл. — Визуальный осмотр на предмет увечий, фотофиксация, забор биоматериала — мазки со слизистой, кровь из пальца, возможно, из вены. Через что-то подобное проходят жертвы насилия.
— Ну… — протянул Барри, закинув руки за голову, — можно сказать — Вескер нас всех отымел.
Криминалистам отдали фотолабораторию на первом этаже западного крыла. Это было удачное решение: от офиса S.T.A.R.S. её отделял лишь коридор и лестничный пролёт, а прямо над ней располагалась душевая. Первыми досмотр прошли Ребекка и Джилл. Для Валентайн это был не первый опыт: по долгу службы она уже принимала участие в судмедэкспертизах. Разве что не столь глобальных.
Эти мероприятия всегда оставляли противный осадок. Люди в одноразовых масках и перчатках изучали твоё полуобнажённое тело, резкими движениями заставляя принимать определенные позы. А ты дрожал от холода и испытывал необъяснимый стыд. Глаза слепило от вспышки — криминалисты с ледяным расчётом фотографировали твои травмы, комментируя под запись каждый нюанс. Как сейчас.
— Множественные гематомы на кистях, предплечьях, плечах — предположительно от захвата пальцами, — звучал безразличный женский голос.
«Живые мертвецы», — добавляла про себя Джилл. Она с содроганием вспоминала, как они тянули свои холодные цепкие руки, чтобы разорвать на куски.
— Рядом с ключицей неоднородный кровоподтек, вероятно, от давления зубов какого-то животного.
«Заражённые доберманы Спенсера». Собака сомкнула челюсть у основания её шеи. Спас бронежилет.
— Обширная гематома на левом бедре, след от трения или скольжения.
«Одна из ловушек Тревора». Барри вытянул её из-под падающего потолка.
— Гематома с повреждением кожного покрова в области левой половины рта от удара тупым предметом.
«Приклад „Клинка Самурая“». Прощальный «подарок» от Вескера — удар наотмашь.
По увечьям на её теле можно было писать эссе на тему «Как я провёл 24-е июля в Арклейских горах».
Ребекка дрожала, по очереди отрывая голые ступни от пола и наблюдая, как запечатывают сейф-пакет с жетоном Билли Коэна. Она переживала — причин для этого было достаточно. Её неопытность в делах подобного рода могла всё испортить: вдруг она скажет что-то не так или сделает не то… Но, стоя здесь и сотрясаясь, как лист на ветру, она впервые за последние несколько часов чувствовала уверенность. Окружённая пробирками, реагентами, медицинскими инструментами, Чемберс находилась в своей стихии. Её мозг пытливо изучал эту среду, отслеживал действия криминалистов, анализировал их выводы, будто опуская защитную стену между реальностью и травмирующими воспоминаниями.
По окончании визуального осмотра медик, фиксировавшая травмы Ребекки, шепнула ей через маску:
— Хоть бронежилет и остановил пулю, удар был мощный. Если в течение трёх дней боль не уйдет, сделай рентген. Ключица могла треснуть.