Я увидел, как сбоку Рудольфа появились новые тентакли которые потянулись еще за досками. Дерьмо. Попытка оттеснить монстра крови и перехватить контроль над телом не принесла успеха. Идиот! Тебя сейчас размажут!
Кажется, монстр смог меня понять. Он схватил доску, которая торчала из живота, и резко дернул себя вперед. Тело соскочило с деревяшки и шлепнулось на камни. Энергия бурлила внутри, и рана быстро затянулась. Монстр развернулся и перехватил атаку двух щупалец с новыми досками. Рывок, и тварь осталась без конечностей.
Но монстр не стал бросаться на него в бой, как обычно, а вместо этого передал мне контроль над телом. Какого хрена?
— Нет крови, не вкусный, — раздался в голове голос.
— Ну ты и говнюк…
Я был шокирован и разозлен. За все время не было еще ни одного случая, чтобы монстр добровольно возвращал мне контроль или разговаривал. А здесь, стоило столкнуться с противником, которого нельзя будет потом сожрать и все? Обиделся?
Костеря монстра крови всеми известными матами я перехватил новое щупальце и легко разорвал его пополам.
Сила крови все еще бурлила внутри меня. Монстр уступил контроль, но ушел не полностью. Однако к победе это меня никак не приблизило.
Я заметил, что Рудольф отрастил себе новую пару тентаклей, и предпочел отскочить на крышу хижины. Тварь поползла в мою сторону, но медленно и неуклюже. Она впитала всю слизь с пола, и лишилась преимущества в скорости.
И ежу понятно, что просто кромсая слизь, Рудольфа не одолеть.
Если честно, я уже хотел смотаться в приоткрытую старостой дверь за хижиной, но оглянувшись, заметил канистру. А рядом с ней горел керосиновый фонарь.
Стараясь не думать, что внутри может оказаться что угодно, но не керосин, я спрыгнул вниз, схватил канистру и открутив пробку швырнул ее в Рудольфа. Следом за ней бросил предварительно разбитый фонарь.
— Лови, засранец!
Взрыв заставил меня вскинуть руку, чтобы прикрыть глаза от жара. Тварь же разметало на куски по всему коллектору. Неплохой результат. Только она не сдохла. Самая здоровая часть упала в дерьмо и потухла.
Я видел, как Рудольф, вновь принял форму приближенную к пропорциям человека. И во время его трансформации успел подметить интересную деталь. Органы. Сердце, печень и чего-то еще. Привычного вида и размера. Может слизь это только броня?
Спрыгнув с крыши, я побежал в сторону Рудольфа, огибая островки огня, где вспучивалась слизь твари. Он увидел меня и зашагал навстречу, снова разинув рот на полметра. Но два раза подряд один и тот же прием уже не пугал. Я скользнул под ноги Рудольфа, а затем резко выпрямил руку и погрузил в жидкое тело твари. Пальцы нащупали что-то мягкое и плотное.
Я сомкнул ладонь и орган лопнул. Туша Рудольфа тут же вздронула. Тварь шагнула назад, пытаясь удержать равновесие, но не смогла. Существо завалилось на спину.
Было отвратительно наблюдать, как жидкая плоть растекается, позволяя увидеть человеческие органы, соединенные сеткой из вен и сосудов. На всякий случай я потоптался по этому ливерному набору, чтобы тварь точно не воскресла, а затем побрел к телу старосты. Но оказалось, что он и не собирается помирать.
Дедушка успел немного восстановиться после частичного переваривания собственным сыном и вползал в хижину. Я не стал ему мешать. Дождался, пока староста окажется внутри и зашел следом. И там мое спокойствие дало сбой.
— Какого…
После катастрофы люди творили много различной дичи. Жрали друг друга, делали чучела из кожи соседей, и еще делали кучу различного дерьма. Но такое довелось увидеть впервые.
В хижине находилось два десятка голых тел. Все лишены конечностей, за исключением голов. Они были подвешены к потолку крючьями. Женщины и мужчины. Им выкололи глаза, а в рот каждого вставили трубку, которая соединялась с большим котлом с бурой кашей. И самое жуткое, что эти «обрубки» все еще были живы.
Пока я охреневал от внешнего убранства этого подземного дома, староста добрался до ближайшего тела. Он схватил свисающую вниз трубку и присосавшись к ней, начал быстро регенерировать. Буквально за несколько секунд раны Дедушки затянулись.
— Понравилась моя ферма?
Я опустил на него взгляд. От образа сильного и расчетливого человека, что правит поселком, ни осталось и следа. Передо мной на четвереньках стояла мерзкая тварь, которая ради собственной выгоды не жалела никого.
Рука сама потянулась к стене, на которой висел топор, покрытый застывшей кровью.
— Не так быстро!
Староста выхватил из-за пазухи мой револьвер и со щелчком взвел курок. Но я все равно взял топор. Человек нажал на спусковой крючок, в тот момент как я замахнулся. Пуля пробивает мне ногу, а топор опускается. Удар закончился хрустом шейных позвонков старосты. Пришлось занести топор еще два раза, чтобы башка старосты отделилась от тела. Тупое, наточенное железо.