Смеркалось. Небо быстро темнело, и местные стали зажигать фонари. А на меня никто не обращал внимания. Некоторые из прохожих вежливо здоровались, и в ответ слышали угуканье с максимально старушечьей интонацией. Пока, что всем этого было достаточно и с дополнительными вопросами к гуляющей бабушке не приставали.
Улицы в поселке были чистыми, но дороги тут никто гравием не присыпал и приходилось шаркать по пыли. Уровень благосостояние имперских граждан ближе к центру поселения не изменился. Все так же сильно поношенная одежда с кучей заплат. Мне встретилось всего пара человек, у которых вещи с натяжкой можно было назвать новыми.
Постимперских патрулей в поселке оказалось немного, видимо основные силы этого региона базировались в Переправном, куда согнали кучу должников с клеймом на роже. Мне встретилось всего два «героя» и один задумчивый прогрессор, который наступил ботинком в дерьмо.
Порт не был отгорожен никакими воротами и представлял собой один добротный пирс, который выходил из береговой линии, и тянулся почти до центра реки. Вдоль него на воде болтались рыбацкие лодочки.
Набережная оказалась широкой и упиралась в небольшую крепость, где обитал местный гарнизон. Перед крепостью стройными рядами стояли склады, возле которых со скучающим видом прохаживался патруль из двух солдат империи.
Шаркая берцами, которые скрывала юбка, я побрел в сторону пирса. Там на больших ящиках сидело несколько имперских солдат и среди них один отличался наличием на груди белого аксельбанта с одной косичкой. Видимо, это аналог офицерского знака отличия в Постимперии. Жаль, раньше не задавался подобными вопросами.
— Эй, бабка, куда прешь?! — один из военных меня заметил.
Я не дошел до ящиков всего пару метров.
— Глухая?! — закричал солдат.
Отвечать было нельзя. Я не придумал ничего лучше, кроме как уставится на одну из пустых рыбацких лодочек. А еще вспомнил о системе. Вот дерьмо… Если кто-то из имперцев прищуриться, и прочитает имя над головой бабки, меня тут же спалят. Как я мог об этом забыть?!
— Здесь нельзя гулять! — рявкнул все тот же вояка.
— Отставить, — махнул рукой младший офицер. — Это же Степановна. Потом запрется в доме и не достучишься до нее. Где самогон будешь брать?
Солдат сразу как-то сник.
— А чего она тут? Сейчас же пароход придёт…
— Думаешь им будет дело до старушки?
— Ну мало-ли…
— Отставить! Для вас есть устав, а думать командир должен, — заключил мужик с аксельбантом и слегка приподнял подбородок, подчеркивая свою важность. Видимо, он действительно тут главный. Добродушное лицо, выбритый. Только худоват больно, накормить бы.
Я тихонько пробормотал ругательство. Маскировка-маскировкой, а вот мыслить по старушечьи точно лишнее. И тему тут интересную обсуждают, не зря подошел.
Для того, чтобы не вызывать подозрений, я наклонился к воде и начал неразборчиво бормотать себе под нос. Сам видел, что хозяйка одежды так делала.
Простоять пришлось почти полчаса, пока разговор имперцев не стал интересным.
— Думаете, ниже по реке и вправду засада? — спросил один из солдат.
У меня по спине пробежал неприятный холодок и пришлось усилием заставить себя оставаться на месте.
— Ага, кучка охотников решила захватить наш корабль, а потом разбомбить с него Переправный, — зевнул офицер. — Только у них ничего не выйдет. Капитан сразу даст по берегу залп из химической пушки. Три-четыре выстрела и там будет огненный ад. Они даже отчалить не успеют на своих лодочках и убежать в лес не получиться. Огонь так и так догонит.
Солдаты дружно заржали.
— А зачем пароходу наше химтопливо? — спросил другой вояка.
Офицер покачал головой.
— Дурак, — вздохнул другой солдат с двойной повязкой на плече. — Откуда на корабле запас напалма? У них всего на пару выстрелов топлива хватит. Трюм забит реагентами и оборудованием для лаборатории в Надежде.
— А как же засада? — не понял вояка. — Капитан про нее не знал разве?
— Так на то она и засада! — прошипел офицер. — И мы чудом узнали. Скажи спасибо начальнику безопасности Надежды. У него вроде есть пара стукачей среди охотников.
— Так сколько нам тут еще торчать? — поежился другой солдат с двухдневной щетиной. — Жрать охота.
— Не ной. Думаю, через пару часов приплывет, — задумчиво сказал офицер. — И до тех пор нас никто менять не будет. Половина людей на подавление бунта в «Нижние камыши» ушли.