Прямо напротив меня, у большого панорамного окна, стоял стол с позолоченной оправой, за которым сидел мужчина в темно-синем мундире с золотыми наплечниками, а рядом, в кресле развалился Борис со стаканом крови в руке.
— Ты! — я зарычал и бросился вперед, но через несколько шагов натолкнулся на невидимую стену.
Тело словно зажало в тиски, и даже сила монстра крови не помогла справиться с незримыми оковами.
— Что за хрень?! — рот мне все еще подчинялся, и орать можно было, сколько захочешь.
Борис улыбнулся и кивнул коменданту, который нервно стучал по столу пальцами.
— Не шуми, — раздался с боку шёпот.
Я смог немного повернуть голову и краем глаза увидел другое большое окно. Комната оказалась в виде подковы, и сразу с дверей мне эту часть помещения заметить не удалось.
Рядом с окном стоял широкий стол, на котором лежала обнажённая Соня с закрытыми глазами. Над ней с заинтересованным видом склонился человек в красной мантии жреца.
Волна страха прошла по телу. Первый?
Монах повернулся и приложил к лицу палец. В помещении было много света, и я разглядел, что половина его лица и руки были замотаны бинтами как у мумии. Однако глаза явно не принадлежали сушёному мертвецу. Живые и в них просматривался фанатичный блеск. Это не Первый.
Монах отвернулся и склонился над Соней. Одна его рука была направлена в мою сторону, а вторая иголкой тыкала живот помощницы
— Что ты делаешь?! — зарычал я.
Жрец повернулся и покачал головой.
— Сохраняй тишину, мутант, — предупредил монах. — У меня важное исследование.
— Иначе что? Оторвешь мне голову?
— Так и будет, — улыбнулся Борис, отпивая крови из бокала.
Комендант не выдержал и покосился на вампира.
— Может, хватит прохлаждаться? Кто из нас начальник безопасности? В крепости идет бой. Враг ворвался даже сюда, а ты ничего не делаешь.
— Не переживайте, мой друг, сейчас со всем разберемся. Могу поспорить, что Леон — негласный лидер их восстания и стоит показать нападавшим его голову, как все прекратится.
Почти угадал. Кашу то заварил не я, а один очкастый имперец.
— Соси, Борис, — прорычал я вампиру, а монах, воткнуть в Соню иголку и тяжело вздохнул.
Он повернулся ко мне и поднял вторую руку.
Шея тут же ощутила неприятное давление. Ее начало вытягивать, и мне пришлось напрячь все мышцы, чтобы сопротивляться непонятной силе жреца.
— Напрасно, силу бога нельзя превзойти, — сказал монах.
Он усилил нажим. Моя шея словно под пресс попала, и если бы не прорва энергии, которая быстро таяла в попытке усилить мышцы для сопротивления, жрец бы еще пару мгновений назад вырвал голову.
Сосредоточившись на шее, я не сразу осознал, что в остальных местах тело может хоть и медленно, но двигаться. Пространстро вокруг перестало быть жестким и превратилось в плотный кисель. Не такая уж сила бога и великая, если ее не хватает, чтобы как следует спеленать одного вампира, пока ты занят отрыванием его головы.
Мне удалось повернуть к монаху кисть с наганом и пальцем взвести курок. Там должен быть еще один патрон.
Монах нахмурился и усилил нажим. Я почувствовал, как из носа пошла кровь. Голова начала кружиться. Монстр крови начал поглощать еще больше энергии и напряг шейные мышцы до предела. Живущая во мне тварь понимала опасность, и старательно помогала сопротивляться жрецу, не пытаясь перехватить контроль над телом.
Наконец ствол нагана замер напротив фигуры монаха. Палец нажал на спусковой крючок. Раздается щелчок и прогремел выстрел. А я заметил, как вокруг монаха проявилась едва заметная пленка, которая перетекла вперед и стала толще, чтобы встретить пулю. Свинец смялся об защиту жреца и упал на пол, а у меня начало темнеть в глазах.
Не вышло…
В ушах зашумело, мышцы начали трещать, а кожа лопаться. И сквозь почти поглотивший меня шум приближающейся смерти, я услышал звон разбитого стекла, а за ним давление на шею внезапно исчезло. Темнота стала отступать, а шум рассеиваться. Глаза несколько раз моргнули. Пелена спала, и взгляд уперся в красный ковер, на котором валялись осколки стекла. Я стол на четвереньках и приподнял голову, чтобы оглядеться.
Первым увидел коменданта. Человек побледнел и вжался в кресло, уставившись в сторону стола, где лежала Соня. Рядом с ним по-прежнему сидел Борис, но теперь его харя не была довольной.
Справившись с головокружением и повернув голову, я увидел монаха. Он лежал в луже крови и осколках стекла с внушительной дыркой в затылке.
— Кхе…кхе, — нервно вырвалось у меня. — Что?
И тут пришел смех.