Ирина перебралась назад, к сыну, но, увидев меня, вышла из салона и зачем-то направилась к багажнику, где копалась какое-то время, о чём-то разговаривая с собаками.
Иван, обыскав грузовик, тоже вернулся.
— Как ты? — спросил он, наклонившись над пассажирской дверцей.
Я уже собирался ответить, но Ирина меня опередила.
— Фигово он, не видно что ли? — раздражённо бросила она, — отойди. Мешаешь.
Я с удивлением посмотрел на неё. Ваня, опешив от напора, отступил в сторону, не сказав ни слова.
В руках у Ирины была аптечка. Она плюхнула её на крышу машины и достала оттуда ножницы.
Я даже успел удивиться: откуда в автомобильной аптечке ножницы? А Ирина продолжала командовать. Она протянула ножницы Ивану и сказала тоном, не терпящим возражений:
— На, разрежь рукав пока. Режь вдоль, полностью ткань убирать не надо.
Иван послушно исполнил её просьбу.
После этого Ирина со стерильным тампоном в руке склонилась надо мной.
— Можно считать, повезло, — сказала она, — пуля прошла навылет. Крупные сосуды не задеты. Сейчас сделаю кровоостанавливающую повязку. Ты уж терпи, ладно?
Я кивнул в ответ. А что мне ещё оставалось?
Ирина ловким движением запихнула часть тампона прямо в рану и прижала её. Кровь вроде как перестала идти. Даже не просачивалась наружу.
Больно было дико, и я прикрыл глаза.
— Держи тут! — Ирина снова командовала Иваном, — вот так!
Она развернула бинт и начала оборачивать его вокруг моей руки, через подмышку — так, чтобы сохранить давление на тампон.
Завершив перевязку, она вернула на место остатки моей рубашки и закрепила их булавкой.
— Это чтобы снаружи было не сильно заметно, — прокомментировала она.
Потом она достала какие-то таблетки, тоже из аптечки. Достала одну. Кивнула на пластиковую бутылку с водой в подстаканнике, и сказала, обращаясь ко мне:
— На, выпей, — она протянула мне таблетку.
— Обезбол? — с надеждой спросил я.
— Нет, — она мотнула головой, — антибиотик широкого спектра. Принимать по схеме будешь, ещё пять дней. Я прослежу.
Я кивнул и выпил таблетку.
Несмотря на отсутствие обезболивающего, после перевязки мне стало полегче. Наверно, дело было в воде: запивая таблетку, я восстановил баланс жидкости.
Я хмуро посмотрел на пулевое отверстие на лобовом стекле.
— Так мы поехать не сможем… — констатировал я.
— Вообще, нам надо бы убраться прямо сейчас, — ответил Иван, — пока что нам везло, никто не едет. Но везение не вечно!
— Согласна, — кивнула Ирина.
— Может, выбить его совсем нафиг? — предложил я.
— С ума сошёл? — возмутилась Ирина, — ребёнок в машине! Он как поедет, на ветру?!
— Да, не вариант… — пробормотал я.
— Сейчас, что-нибудь придумаем.
Ирина снова полезла в багажник. Она появилась через минуту с куском картона и рулоном скотча. Из этого всего она соорудила конструкцию, довольно удачно маскировавшая пулевое отверстие под заплатку от трещины.
— Неплохо, — прокомментировал я.
Ирина довольно улыбнулась.
— Надо ехать, — повторил Иван, — время против нас работает.
— Согласен, — кивнул я, — но так вот, — я указал на лобовуху, — всё равно далеко нельзя.
— У меня знакомый есть, в автосервисе, — вставила Ирина, — хорошо возьмёт за срочную работу, но сделает на совесть. Комплекс на окраине Троицка.
— Нам в любом случае надо возвращаться, — сказал я, — так что поехали.
Первую встречную машину мы встретили километров в пяти от места происшествия, за поворотом дороги. К тому моменту нас уже обогнала пара попуток. Можно считать, нам удалось удачно затеряться в общем потоке. Даже у въедливого следователя не найдётся достаточно улик против нас, чтобы связать происшествие на дороге с нашей «одиннадцатой».
На окраине города Ирина остановилась в съезде на грунтовку, которая вела в лесопосадки.
— Надо убрать, — она указала на свою маскировку, — всё-таки придётся стекло выносить, хотя бы частично. В таком виде мы не можем отдать её на ремонт. И ещё кое-что…
Она вышла из салона и снова направилась к багажнику.
— Займёшься? — попросил я Ивана, указывая на стекло.
Тот молча кивнул.
Он вышел из машины, достал пистолет, вытащил магазин и, предварительно отодрав картон, саданул по стеклу. Зазмеились новые трещины. Иван выдавил часть повреждённого стекла наружу, ловко подхватил её и выбросил осколки в ближайшие кусты.
К тому времени вернулась Ирина, с черной майкой с каким-то весёлым принтом и блёстками.
— Приподнимись-ка, — попросила она меня.
Я выпрямился, уже понимая, что она задумала.
Ирина вытащила подлокотник и натянула на кресло майку, после чего поставила его на место.
— Выглядит странно… — констатировал Иван.
— Нормально, — ответил я, — лучше, чем с потёками крови и дырой.
— Согласен.
Стекло нам поставили всего за пару часов. В это время Ирина успела выгулять своего пса и теперь с Пашкой на руках прогуливалась по окрестностям. Я предлагал ей отдохнуть на скамейке возле въезда в боксы, но она сказала, что: «Ребёнку нужен свежий воздух». Их сопровождал Иван — так, на всякий случай. Впрочем, они оставались в моей зоне видимости, а я как раз занимал ту самую скамейку.
Честно говоря, Ирина повергла меня в изумление. Когда начались неприятности, я был готов к тому, что придётся иметь дело с истерикой, ступором, депрессией — всем, чем угодно, что обычно случается с нормальными людьми, которые вплотную сталкиваются со смертоубийством.
Она же действовала предельно рационально. К тому же, умела обращаться с ранами. И это при достаточно широких и, как видно, работающих знакомствах в регионе.
Что же с ней такого произошло, что загнало её в нищету, в дом к нелюбимой сестре и родственникам, с единственной отдушиной — уходом за бездомными животными?
Я не сомневался, что, так или иначе, мы узнаем ответ, и не хотел торопить события. Однако, чем дальше, тем больше убеждался в том, что с Ириной нам просто невероятно повезло.
Хотя везение ли это? Мог этот хмырь из Хаоса знать, куда именно нас выведет портал? Мог. Вполне мог. Что ж, такое проявление последней вежливости по отношению к изгоняемым с его стороны можно только приветствовать. Если, конечно, это не часть более далеко идущего плана.
Я покачал головой и вздохнул. Так ведь не долго и до паранойи. А сходить с ума мне никак нельзя. Надо сына растить и Алину выручать.
— Ну что, какие планы дальше? — спросила Ирина, когда мы забрали машину, — с Челябинск?
Я помедлил с ответом. Дело в том, что в Троицке у нас оставалось одно дело. Не самое приятное. И я размышлял о том, как бы об этом сказать Ирине. Впрочем, для этого дела очень желательна ночь. А ехать тут не так далеко… можно будет заселиться, покормить ребёнка, устроиться… а уже потом…
— Да, — кивнул я, — давай в Челябинск.
Возле места, где на нас напали, мы наткнулись на небольшую пробку. Это было ожидаемо.
Двигалась одна полоса, поток пускали поочерёдно. Фуру успеть чуть сдвинуть к обочине. На месте происшествия работали следаки.
Я, скосив глаза, украдкой глянул на Ирину. Побледнела, но держится хорошо. Не паникует. Молодец!
Впрочем, на проезжающий транспорт никто не обращал внимания. Действительно: какому психу придёт в голову вернуться на место происшествия всего через пару часов?
Возле полицейских машин стояла «скорая». Как раз когда мы проезжали, в неё грузили очередной чёрный мешок.
Иринин пёс в багажнике вдруг приподнялся и, глядя на полицию, заскулил, тихо и жалобно.
— Не бойся, Шурик, я тут, — сказала Ирина, — хозяйка тут. И никуда не денется. Никто меня не заберёт.
Кажется, пёс понял её слова — потому что перестал скулить и снова мирно улёгся на дно багажника.
— Шурик? — переспросил Ваня.