Родом она из Бачжоу, рано потеряла родителей и воспитывалась у тетки. Когда ей исполнилось лет десять, слух о ее изумительной красоте стал проникать за пределы Хэбэя, и не стало отбою от желающих взять ее себе в наложницы. При этом предлагались громадные деньги. Сваты роем лезли в ворота. Но Кён Хон велела тетке всем отказывать. Раз сваты полюбопытствовали:
– Вы всех отвергаете, не соглашаетесь. Какой же человек подошел бы вам? Уж не прочите ли вы ее в наложницы первому министру, не второй ли женой губернатора надеетесь сделать? Должно быть, вы хотите дать согласие только важному человеку, отдать ее только гению?
А Кён Хон отвечала на это:
– Я стала бы наложницей первого министра, отыщись подобный цзиньскому Се Ань-ши[25], что взял в жены певицу; я могла бы стать второй женой губернатора, если бы нашелся сейчас Чжоу Юй[26], что жил в период Троецарствия и научил людей ценить музыку; я, пожалуй, могла бы стать подругой великого человека, если бы встретила похожего на Ли Тай-бо, который во времена танского Сюань-цзуна сложил «Оду миру и спокойствию», и, наконец, охотно стану спутницей гения, который может сравниться с Сыма Сянжу, во времена ханьского У-ди подарившим миру песню о фениксе. За таких людей я отдам всю свою душу. Теперь, надеюсь, вы все поняли?
Сваты посмеялись и разошлись, а Кён Хон сказала себе: «Много ли видит, много ли слышит женщина захолустной провинции? И как сможет она, сидя в женских покоях, подыскать себе доброго супруга по сердцу, избрав самого достойного из всех? Только кисэн, разделяя с героем ложе, говорит с ним или, открывая ворота, принимает юношу из благородного семейства, а то и императорского внука. Ей нетрудно отличить ум от тупости, она способна прекрасно разбираться в людях. Иначе говоря, она „ищет бамбук в горах Чжушань, а яшму – в Ланьтяньских горах“. Только кисэн дано отыскать талант и утонченность».
Вскоре она стала кисэн, надеясь таким образом встретить своего суженого. Не прошло и нескольких лет, как имя ее прогремело. Минувшей осенью в уездном центре собрались литературные таланты двадцати уездов Шаньдуна и Хэбэя. Они устроили пиршество, веселились и пели, а Кён Хон со своего места пела «Радужное оперение»[27] и танцевала. Плавно скользя, словно испуганная лебедь, ослепляя красотой, подобно порхающему фениксу, она затмила красавиц всех предыдущих поколений. Все воочию смогли убедиться в ее талантливости и красоте. А когда вечер кончился, одиноко поднялась она на башню Бронзового Воробья, печально бродила в лунном свете, вспоминая и декламируя старинные стихи, оплакивала остатки былых курильниц, посмеялась над Цао Цао, который не смог удержать двух Цяо[28]. И все, кто видел ее, не могли не оценить ее способностей, не признать оригинальными ее мысли.
И неужели вы думаете, что ныне в женских покоях нет больше подобных девушек? Как-то мы с Кён Хон, гуляя по монастырю Саньгосы, обсуждали свои сердечные дела, и она сказала мне: «Если бы одна из нас, встретив совершенного человека, порекомендовала бы ему и вторую и мы обе стали бы служить одному пришедшемуся по душе человеку, я считаю, мы не зря прожили бы свой век». И я согласилась с ней. Теперь, встретив моего господина, я сразу же вспомнила о Кён Хон, но она уже перешла во дворец удельных князей Шаньдуна, можно сказать – сама себе ножку подставила. Наложница удельного князя чрезвычайно богата и окружена почетом, и все же это не то, чего хочет Кён Хон, все ей постыло. Ума не приложу, как же свидеться с Кён Хон, как известить ее о нашей встрече с вами.
– Вы говорите, что много талантливых женщин в Зеленых теремах, но неужели же нет ни одной девушки из знатной семьи, которая не уступала бы кисэн? – спросил Ян Со Ю.
– Насколько я могу судить, – отвечала Сом Воль, – не сыскать равной госпоже Чин, и, если не ее, кого же могу порекомендовать я моему господину? Впрочем, я довольно наслышалась, как чанъанцы нахваливали друг другу дочь наместника Чона. Будто бы по неземной красоте и благонравию она первейшая среди женщин нашего времени. Сама я, правда, не удостоилась лицезреть ее, но ведь, говорят, громкое имя создается не ложной похвалой. Думаю, когда вы попадете в столицу, вы сами постараетесь отыскать и увидеть ее.
25
26