Макс, ухмыляясь, наклонился ко мне. От него пахло лосьоном после бритья и жевательной резинкой.
– Да говорил я, говорил. Ты просто не помнишь. Я же не виноват, что ты не умеешь пить, – он нахально подмигнул. – Ну, ей-богу, ты ж была пьяная вдребезги…
– Все это видели, все! – дрожащим от ярости голосом продолжала я. – Вся школа! Как ты посмел? Кто дал тебе право? Только потому что ты у нас такой популярный? Поэтому, да? Думаешь, можешь делать все, что пожелаешь?
Макс нетерпеливо покачал головой.
– Ничего подобного. Не будь дурой.
– Нет, я не дура. Это ты дурак! Решил, что можешь отделаться одной улыбочкой? Ну, еще бы – сам великий и могучий Макс Морган! – Я смерила его презрительным взглядом. – Я тебя умоляю…
– Ты просто прелесть, когда сердишься, – прошептал Макс.
Досадливо фыркнув, я двинулась было прочь, но Макс схватил меня за руку:
– Послушай, я не виноват, понимаешь? – Я хотела возразить, но Макс торопливо продолжил: – Правда, не виноват. Я послал фотку только Джеку. Это он разослал фотку…
– А ты сделал фотку, если на то пошло! – огрызнулась я. – Без спроса!
Пошел дождь, крупные капли кляксами расплывались на моем пальто.
– Ну, прости меня. Я заглажу свою вину.
Я выдернула руку.
– И каким же образом?
Взгляд Макса потеплел. Он хотел что-то сказать, но тут трое его друзей в прилипших к спинам рубашках подбежали к велосипедному навесу.
– Договариваешься о новой фотке? – завопил Джек, отстегивая свой велосипед.
Макс вскинул руки, будто его застукали на месте преступления.
– Признаюсь, виноват!
– Я не виню тебя, дружище. Выглядела она прелестно.
Макс пожал плечами, вся его самоуверенность в мгновение ока вернулась назад.
– Да, неплохо.
Он снова подмигнул и убежал. И на этом, мистер Харрис, я сегодня заканчиваю: как я стою под дождем и смотрю на Макса, а он запрыгивает к Джеку на багажник, и оба с хохотом вылетают за школьные ворота. В следующий раз я расскажу вам про то, что было в Ночь костров13, и, уж поверьте, вы будете потрясены. И не бойтесь, вам не придется долго ждать продолжения. Вот я поговорила с вами, и на душе полегчало; может, и вы что почувствовали. Честное слово, у меня все сердце за вас изболелось – сидите там взаперти, и никаких вам развлечений. Одна надежда, что я ошибаюсь насчет вашей тюрьмы, и в соседней с вами камере сидит дружелюбный заключенный. Дай бог, чтобы это был разговорчивый насильник с кучей веселых историй в запасе.
Зои
Сказочная ул., 1
Бат
3 ноября
И снова здравствуйте, мистер Харрис!
Время перевели на зимнее, темнеет теперь на час раньше. Нам-то с вами это без разницы – когда мы с вами беседуем, вокруг всегда тьма-тьмущая. Я тут подумала: может, теперь, когда стражники перевели часы, вы ужинаете при ярких звездах, и луна встает раньше. Хотя, держу пари, им это и в голову не пришло. Да и заключенным наверняка до лампочки – что 3, что 5, что 7 часов вечера, все едино. Когда один час как две капли воды похож на другой и так с утра до ночи, время растворяется, исчезает.
А вот когда меня наказали после прошлогодней вечеринки у Макса, время и не думало исчезать. Сентябрь полз черепашьим шагом, а октябрь и вовсе застыл на месте. После переполоха с той фоткой все улеглось, и школа вернулась к обычной жизни. И, если вам интересно, к мусорному баку я и близко не подходила. С Кареглазым мы тоже ни разу не пересеклись. Несколько недель все шло тихо-мирно. Разве что мама с папой постоянно цапались из-за того, что папа поздно возвращался из больницы от дедушки. Поначалу мама оставляла папе ужин на тарелке в микроволновке, но однажды взяла и выкинула все в мусорное ведро, и, мистер Харрис, наверное, я с этого и начну.
Часть четвертая
Папа удивленно взирал на пустую микроволновку. – В шкафу банка фасоли, – обронила мама.
Папа потянул носом воздух. Может, почуял запах мяса под соусом, которое мы ели на ужин. Или той котлетины, которую Соф пыталась стащить для Черепушки и уронила на пол.
Папа достал из ящика консервный нож, вздохнул: – Дедушке не лучше.
Мама словно не слышит, сидит, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Папа вывалил фасоль на тарелку, и на одну секундочку мне показалось – вот сейчас выскочит из банки мой Биззл, синий, мокрый, весь в соусе. Улыбнувшись про себя, я принялась за домашнее задание – хотелось закончить поскорее и засесть за очередную главу рассказа.
– Как вообще прошел день, народ? – попытался завязать разговор папа.
– Средне, – пробормотала мама.